Источник: камчадалы.ru
Аммосовы (Амосовы)
Ангрышевы
Антипины
Аргуновы
Асламовы
Астраханцевы
Атласовы
Аммосовы (Амосовы)
Семнадцатое столетие в Сибири – это период активного фамилиеобразования, если так можно назвать этот процесс.
Вообще причина появления фамилий связана с очень конкретным явлением – получением жалованья или награды за свою службу.
Крестьянам, существовавшим в режиме самообслуживания, не было нужды иметь фамилию – достаточно было того, что сегодня мы называем отчеством Сенька Иванов сын, Федька Онцыфоров сын, Девятко Чюдинов сын… Вот такие причудливые имена и не менее причудливые отчества были на Руси.
Что интересно, и интерпретация имен была тоже самая вычурная – или насмешливая, или ласковая, но никогда НЕ нейтральная: Васька, Ивашко, Вахрушка или Вахромейко, но не Василий, Иван (Иоанн), Варфоломей…
Первые фамилии появляются у бояр и дружинников. У бояр идет пофамильное закрепление земельной собственности. У дружинников – запись о получении денежного, порохового, продуктового, соляного окладов.
Военные подразделения – дружины – постепенно увеличиваются, появляются регулярные войска – стрельцы – а вместе с ними и сотники (обер-офицеры), дети боярские (унтер-офицерская прослойка), пятидесятники и десятники. Вслед за стрельцами – иррегулярные войска или казаки. И все они получают от государства за свою службу оклады – денежные, пороховые, соляные и, скажем так, зерновые.
А государство требует учета и отчета за получение этих окладов.
И при записи подъячий сталкивается с проблемой оформления имени казака, когда у него в подотчете три Ивана Ивановых и четыре Петра Васильевых: и как их отличать НА ПИСЬМЕ?
Об этом у нас и пойдет разговор в следующих очерках, так как в случае с появлением в Якутии Амосовых мы еще не столкнулись с проблемой двойных тезок.
Первый из Амосовых – Андрей – появляется в Якутии в период правления Якутским воеводством Петра Петровича Головина. То есть в самый начальный период существования Якутского воеводства.
Он был плотником. И изготовлял… виселицы.
Да-да, виселицы. Петр Петрович Головин — из семьи потомков византийских императоров и казначеев московских царей – прибыл в Якутию, чтобы устрашить местных государевых служилых, которые начали смотреть на Якутию и ее богатства, как на свою – А НЕ ГОСУДАРСТВЕННУЮ! – собственность, вступая друг с другом даже в военные конфликты из-за дележа территорий, с которых можно собрать ясак – пушной налог. Причина была простая: если годовое жалованье казака было 5-6 рублей в год, то самая дешевая связка из сорока соболей стоила не менее 200 рублей, а стоимость отдельного соболя доходила до 40 рублей, то есть было чем поживиться, было за счет чего обогатиться в богатых промысловых районах. И за них шла война, которую и должен был остановить Головин. Для самых разбойных казаков и торговцев-контрабандистов, пытавшихся провозить пушнину, минуя таможню и не платя «десятину» налога, по приказу воеводы строили тюрьмы, а Андрей Амосов возводил виселицы, о чем мы узнаем из «Мирской челобитной царю Михаилу Федоровичу торговых и промышленных людей о насилиях якутского воеводы Петра Головина», отправленной в Москву в 1645 году.
Головина тогда остановили, виселица отправили на дрова, а сам Петр Петрович оказался на какое-то время даже под следствием.
Нужно признать, что Петр Петрович не карал людей без причины и в своей книге «Дело об убийстве Володимера Атласова. Камчатская Сибириада» я подробно изучал биографии тех людей, которые оказались в якутской тюрьме и причины, по которым они там оказались.
Например, наказан был Михаил Васильевич Стадухин. Причина – он самовольно покинул тот район, куда был направлен – Оймякон. Понятно, что это полюс холода и там не обживешься дешевым собольком, так как его там, может быть, и отродясь не водилось. И Стадухин решает, не получив специального разрешения («наказа») перейти в более выгодный для себя промысловый район. За что и был наказан. Справедливо – конечно!
Но в связи с тем, что принцип единоначалия – беспрекословного исполнения наказа – не был доведен до безусловного исполнения на всех уровнях якутской власти, да и сам воевода был фактически от этой власти отстранен и на его место сел другой, более лояльный к нарушениям со стороны казачества и более озабоченный собственными, нежели государственными, интересами Василий Никитич Пушкин, который приступил к обязанностям воеводы 2 июня 1646 года, в течение двух лет добираясь до места своей службы. Здесь же, в Якутии, он уже и остался навсегда – умер 12 июня 1649 года.
А в итоге, через десять лет, рождается вот такой документ:
«1659 (167) г. не ранее февраля 3— Отписка (сына боярского Курбата Иванова) в Якутскую приказную избу о высылке в Якутск казачьего сотника Амоса Михайлова с товарищами и уходе целовальника Петра Афанасьева на «новые реки».
/л. 2/… Василей Бурлак написал… в своей наказной памяти, что… [у]казу велено казачья сотника Амо[са][Михайлова] … да служилых людей Мишку Нифа[нова], Гарасимка Максимова, Ивашка Хворо[й] … целовальника Петрушку Офонасьева, которой послан за Нос на Анадырь реку с ним, Амосом, вы[слать] за поруками в Якутцкой острог и объявитца к стольнику и воеводе Михайлу Семеновичю Лодыженскому да дьяку Федору Тонково.
И Амос идет весною в карбасах морем и Ивашко Хворой с ним же, а старой целовальник Петрушка Офонасьев твоему, государеву, указу учинился силен, в Якуцкой острог не пошел, а идет на Колыму, собрався с служилыми и с промышлеными людьми без государева указу, а с Колымы на новую запольную реку Чендон. А Гарасимко Максимов идет с ним же, Петрушкою, в Якуцкой острог не пошел же. И в том их походе ты, государь, волен, а на ту твою, государеву, службу поднялися собою» [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, ст. № 2173 л. 2.].
В чем же оказался виновен сотник казачий Амос Михайлов, если поступил приказ о том, чтобы его «выслать за поруками в Якутцкой острог»?
В том, что не пожелал, как в свое время Михаил Стадухин, сменять Семена Дежнева на посту приказчика Анадырского острога.
Тренька Алексеев, якутский казак, служивший под началом Амосова, сообщал: «В прошлом де во 165-м году октября в 8 день с Омолоевы реки сотник Амос Михайлов послал ево, Треньку, да с ним дву человек служилых людей наемщиков на Ковыму реку с служилыми людьми, пятидесятником с-Ывашком Кожиным да з десятником с Ондрюшкою Горелым, а велел де ему, Треньке, на Ковыме реке к своему приходу к весне 165-го году прибирать из промышленых людей вольных для государевы службы на Анандырь реку. И он де, Тренька, во 165-м году прибрал охочих промышленых людей 10 человек. И во 165-м году сотник Амос Михайлов на Ковыму реку не бывал. И он де, Тренька, во 166-м году зимовал на Анюе реке 13-ью человеки, и во 166-м году прибрал охочих же промышленых людей 10 же человек, и сотник де Омос и во 166-м году на Ковыму реку не бывал же. А он де, Тренька, с товарыщи на нево, Амоса, для анандырского ходу корм рыбу по оба годы готовили» [ф. Якутская приказная изба, ст. № 2419, лл. 2-4, 6].
На Анадырь отправился Иван Курбатов, сын боярский, в недавнем исследователь озера Байкал, а впоследствии – исследователь и Чукотки.
Сотник казачий и стрелецкий Амос Михайлов при этом никак не пострадал – наоборот, вместе с именем Семена Дежнева вошел в большую историю.
Он начал службу в Якутии еще в сороковых годах. Сохранилась интересная документальная запись за 1643—1644 (7151—7152) годы: «Челобитная служилого человека Амоса Михайлова о выдаче ему винтовальной пищали его брата, умершего в походе с Поярковым на р.р. Зею и Шилку).
Из другого документа мы узнаем, что брата звали Степан Григорьев. Если же его полное имя Степан Григорьев сын Михайлов, то мы узнаем и отчество сотника. Хотя, они могли быть и сводными братьями…
Интересно другое – каким образом служилый человек достиг самого высокого казачьего и стрелецкого чина?
Пока этот вопрос остается для нас открытым.
Но в 1656 году Амос Михайлов уже был сотником: «Книга сбора десятой пошлины с мягкой рухляди и моржовой кости на р. Омолоеве сотника стрелецкого Амоса Михайлова и целовальника Петра Афанасьева, 20 октября 1656 — 26 июля 1657 (165) г.».
А в 1653 году – еще только служилым человеком: «Отметка о подаче книги в Якутскую приказную избу 11 июня 1653 г. служилым человеком Амосом Михайловым», «Отметка «161 году июня в 11 день подал книги служилой человек Амоско Михайлов».
На Омолоне он продолжал службу и позже: «Книги сбора ясака с юкагиров на pp. Омолоеве и Охоте за 1659—1660 — 1661—1662 (168—170) гг. служилых людей Василия Бурлака, Ивана Рубца, сотника Амоса Михайлова и десятника Ивана Жирка».
Затем он был переведен на Индигирку: «Книга сбора ясака за 1660—1661 (169) г. с юкагиров и эвенков по Индигирскому Зашиверскому острожку сотника стрелецкого Амоса Михайлова».
И, судя по книгам сбора ясака, сотник Амос Михайлов был полноправным хозяином на Индигирке в течение десяти лет с 1660 по1670 годы.
И выяснилось, почему сотник Амос Михайлов отказался от перевода на службу в Анадырский острог». В первом томе справочника «Якутская приказная изба» мы нашли ссылку на весьма любопытное дело:
«Дело о злоупотреблених подьячего Якутского острога Семена Ермолина, «что он Семен своровал у великого государя из казны сорок сороков соболей, да он же де вор подписал руку» якутского воеводы Ивана Голенищева- Кутузова, а в приходо-расходных книгах «в тысячи во сти в семнадцати местах скрепено, да в тысячи в пятистах двадцати в трех меж строк приписано да в восмистах в двадцати в пяти местах в словах подправлено». Все это делалось Семеном Ермолиным с ведома и в сообществе с шурином своим сыном боярским Андреям Булыгиным, бывшим на службе на Индигирке реке, где он в свою очередь, «вымучивал соболей» («жег у печки», «сажал в колоду», « д а он же Андрей угрожал ясачному человеку Бурношко Велкову: хотел его Бурношко повесить и он де Бурношко от него откупился — дал ему Андрею на себя кабалу в соболях», да и он же «Андрей ходил по юртам преж великого государя ясачного сбору имал себе лучшие соболи, а в то число клал в казну великого государя худые соболи» и он же «у двух людей взял жен и одну де женку продал промышленному человеку Сеньке Долгополу, а другую послал на Колыму реку продавать» и т.п. При допросах указанных служилых людей вскрылись злоупотребления еще ряда лиц, напр. сотника казачьего Амоса Михайлова (который «имал у ясачных людей девок себе и от того великого государя ясачной казне учинилась поруха») и некоторых других. По приговору окольничего и воеводы И.П. Борятинского Семену Ермолину оставаться в приказе «у дел великого государя не велено» за все же «порухи», которые они учинили: взыскать деньгами (дело состоит из допросных речей, частной переписки Андрея Булыгина с Семеном Ермолиным, приговора воеводы, отписок в Москву поручных записей, по Семене, Андрее и другим, заемных кабал на деньги и «мяхкую рухлядь», описей животов имущества, списка с духовной Андрея Булыгина и разных выписей и челобитных)».
В документах за 1663 год находятся: «Отписки: казачьего сотника Амоса Михайлова о приеме им Зашиверского острожка у казачьего десятника Ивана Семенова Жирка, о товарах, оставленных им из-за мороза в Нижне-Индигирском зимовье со служилым человеком Василием Кузьминым и о недостатке этих товаров впоследствии в связи с возмущением одулов (юкагиров) на Яне реке».
Через десять лет после Амоса Михайлова на Индигирке в 1680 году появляется в качестве сборщика ясака с верхоянских якутов его сын казак Андрей Амосов, который в следующем году был уже в чине пятидесятника и являлся приказчиком Янского верхнего зимовья. В 1684/85 годах он собирает ясак «с эвенков и якутов по Удскому и Тугурскому зимовьям» вместе с молодыми казаками Любимом Семеновичем Дежневым и Владимиром Владимировичем Атласовым. Вот, что сообщал по этому поводу Б.П. Полевой в своем двухтомнике «Новое…»:
В августе 1684 г. Владимир Атласов снова в качестве “подьячего” был послан на “двуегоднюю службу” с казачьим пятидесятником Андреем Амосовым на далекую реку Уду. О реке Уде ходила дурная слава: мало там было “прокорму”, улов рыбы ничтожен. Потому туда казаки брали “добрые запасы”. По пути на Уду у Владимира Атласова произошло несчастье. В Маймаканском зимовье казак Ларион Дурнев напал на небольшую группу казаков, с которой шел Атласов, и забрал у них большую часть продовольствия. У одного лишь Атласова он захватил десять гудов ржи. Эта потеря значительно осложнила жизнь Атласова на Уде. Жил он там впроголодь, хотя временами и ходил в различные походы на дальние реки, где можно было добыть рыбы. Именно тогда Атласов впервые побывал на реке “Хамун” (Амгунь), в землях негидальцев. Но на Уде он голодал и потому 3 июня 1685 года постарался “полюбовно поменятца” службой с казаком Удского острога Василием Протасовым. Удалось найти челобитную Василия Протасова, в которой он просил “вместо его, Волотьки, служить ваших великих государей служба два годы с пятидесятником казачьим с Ондреем Омосовым, а ему, Волотьке итти с отписками в Якуцкий острог”.
Как раз в этот момент до Удского острога дошли тревожные сообщения о том, что китайцы готовят нападение на Албазин и Удский острог. Это чрезвычайной важности сообщение Андрей Амосов поручил доставить в Якутск Владимиру Атласову, и ему в помощь были выделены три казака: Любим Дежнев, сын Семена Дежнева, Андрей Ципандин (позже он стал приказным Анадырского острога) и Тимофей Борисов. Выйдя на Алдан, группа Атласова от так называемого “Филиппова креста” пошла “коньми” прямо через горы к Якутску. Так выяснилось, что именно Владимир Атласов и его товарищи одними из первых сообщили о готовившемся нападении на легендарный Албазин.
Затем в 1686—1687 (7195) гг. Андрей Амосов собирал ясак с эвенков и якутов по Жиганскому зимовью, в 1686 – 1691 гг. — по Оленскому зимовью он уже был в чине сына боярского («верстан в дети боярские в 7198 (1687) г. на убылое место Скворцова Корнилы»). В 1695-1698 гг. собирал ясак с эвенков «Патомского и Чаринского зимовий».
1691г.
Донесение боярского сына А.Амосова (Андрюшки Амосова) об оспенном поветрии у ясачных тунгусов и якутов. (Андрюшка Амосов будет впоследствие приказчиком в Чаринском зимовье по книгам 1696-1697гг.)
«Великих Государей, Царей и Великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодерцев, Стольнику и Воеводе, Князю Ивану Михайловичу, Олёкминского острожку прикащик сын боярский Андрюшка Аммосов челом бьёт. В нынешнем, 200 году по Указу Великих государей послан я, Андрюшка, в Олёкминский острожек для ясачного сбору, и велено мне, Андрюшке, в Олёкминском острожке собрать Великих государей ясаку и поминок на нынешний 200 год и на прошлые годы, сдешних жителей и ясачных якутов и тунгусов по окладным приправочным книгам. И я Андрюшка, нынешнего 200году генваря по 16 число собрал Великих Государей ясаку и поминок на нынешний 200год 5 сороков соболей да 20 лисиц красных. А достальный ясак с тех иноземцев сбирается с великою нужею, потому что судом Божиим помирают воспою, а у иных не осталось ни скота, ни живота, ни жен, ни детей, и с тех ясаку взять нечево, а иные якуты сошли в Якуцкой на Вилюй, и тем иноземцам послана роспись под ево отпискою, а про иных по се число и вести нет. Да я же, Андрюшка, по Указу Великих государей посылал служилых людей, двух человек Нагарского роду, по ясачных тунгусов, чтоб привести их в Олёкминский острожек, с их Великих государей, с ясачным платежем. И оне служилые люди, тех Тунгусов встретили по дороге, не доходя Олёкминского острожку за два дня. И те Тунгусы, послышав моровое воспенное поветрие, бояшеся тово воспенного поветрия, в Олёкминский острожек сами с ясачным платежом не пошли, и ясак Великих Голсударей послали со своими холопы, с двумя человеки, а из тех двух человек, один в Олёкминском помер воспою, а достальные тунгусы в Олёкминской с ясачным платежом не бывали; а иные в прошлом в 199 году, после ясачного платежу померли воспою. А аз, Андрюшка, взял плотного аманатаного же Нагарского роду именем Дехкуга Давыкова, и тот аманат в оспе был и оздоровел, а другого плотного аманата взять некого, потому что в оспе не бывали, и о том, что ты стольник и Воевода, Князь Иван Михайлович укажешь?»[Чтения в императорском обществе истории древностей Российских при Московском университете, книга первая.» Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том 7]
ДОБЫТЬ 50 ПУД. СЛЮДЫ НА ЧАРЕ
1696-1697 г.
«Память в Чаринское зимовье прикащику сыну боярскому Андрею Амосову, о посылке служилых людей на Чару реку и на сторонныя речки для добывания 50 пуд. слюды доброй и присылке ея в Якутск. Ведомо учинилось воеводам Арсеньевым, что де есть слюда добрая вверх Чары реки посторонных речках и тое слюду в прошлых годех наломав привезли въ Якуцкой Офанасей Пущин с служилыми людьми с Михаилом Кузнецом с товарищи многое число”. Поэтому они предписывают Амосову, по указу в. Государя и по грамоте, от 29 сентябри, 1696 года, послать служилых людей с Чаринскими тунгусами, сколько человек буде пригоже, вверх Чары реки по сторонным речкам и велеть сыскать и наломать слюды доброй пудов 50, или сколько мочно, а наломав ту слюду привесть в Якуцкой по весне и объявить им воеводам. Кроме того, предписывается Амосову в Чаринском и в Патомском зимовьях Государя ясак сбирать с ясачных тунгусов с великим радением соболи добрые».—№ 13. Июля 11-го, 1697 г. Ионин А.А., Новые данные к истории Восточной Сибири, стр.163].
Сын, как отмечается в архивных документах, пойдет по стопам отца:
1682 г.
«Наказная память воеводы Ив.Вас.Приклонского служилому человеку Сергею о расследовании дела об избиении и ограблении ясачных якутов Янского верхнего зимовья Юсальской волости Чанлайко Дардыева с родственниками приказчиком пятидесятником Андреем Амосовым с товарищам»
1699 г.
«О злоупотреблениях ясачных зборщиков, сына боярского Андрея Амосова и казачьего атамана Степана Полуэктова «с товарищи», при соборе ими ясака «в обидах, и в налогах, и в разорениях, и в насильных взятых, и в грабежах, что они Андрей и Степан с товарищи, будучи в прошлых годах прикащиками, — иноземцам обиды, и налоги и грабежи чинили» (дело велось якутским стольником и воеводою Д.А. Траурнихтом и не имеет конца. Состоит из челобитных и изветов пострадавших с под- робным перечнем количества мехов и ско- та отнятого у якутов, причем, количество скота, часто достигает несколько сот штук, а количество белок или горносталей, часто исчисляется десятками тысяч)».
Последние записи о деятельности сотнике Амосова относятся к 1668 году:
«Память сотнику якутского острога Амосу Михайлову, пятидесятникам и рядовым казакам Даниле Мухоплеву с товарищами о выборе служилых людей в приемщики аманатским хлебным запасам к судам и судовым запасам на смену Федора Заплетаева, Завьяла Калинина, Фомы Кондратьева.
Поручная запись казачьего сотника Амоса Михайлова, пятидесятника Потапа Федорова Рогова с товарищами по служилом человеке Алексее Годневе, приложившего руку вместо Пермякова к повинной челобитной».
Хотя в материалах последующих лет есть упоминание и о таком вот документе: «1675-1677 гг.. Дело о крещенной якутской девушке Василисе, оставленной у казака Михаила Спряна женой казачьего сотника Амоса Михайлова Акулиной». Акулина здесь названа женой, а не вдовой, следовательно, сам сотник был еще жив.
В 1686 году Андрей Амосов отмечен еще в одном документа:
1686 г. не ранее июня 6 — Отписка царям Якутскаго воеводы Матвея Кровкова о посылке сына боярскаго Артемия Крупецкаго с служилыми людьми в поход на Тунгусов, совершивших убийства и грабежи в Якутском уезде, покорении их и казни зачинщиков.
Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холоп ваш Матюшка Кровков челом бьет. В прошлом, великие государи, во 192 году, до моего холопа вашего приезду, изменил в Якуцком уезде в Батуринской волости Якут Эрюканко Секуев с товарищи, многих своих братью иноземцов Куния Тыркина с братьями побили, и жен и детей их в полон поимали, и скот, лошади и кобылы отогнали, и собрався и розвоевав Якуцкой уезд, лутчих людей побив, хотели идти за Алдан на Омолон реку в Тунгуские жилища к изменникам, которые Тунгусы в прошлом во 186 году вам великим Государем изменили, Гортиканского роду Некрунко с товарищи, и служилых людей пятидесятника Устина Панфилова с товарыщи, 37 человек, не допустя идучи на Ламу до Охоцкого острожку, на дороге побили и вашу великих государей товарную и зелейную казну и ружье их и платье и всякой борошень взяли; и после того убойства тот изменник Некрунко с родниками своими с вашим великих государей с ясачным платежем в Якуцкой и на Ламу в Охоцкой не бывал. А в поход на того изменника, за малолюдством служилых людей, из Якуцкого и с Ламы из Охоцкого острожку посылать некого и нелзя; и я холоп ваш приехав в Якуцкой, на тех изменников посылал сына боярского Артемья Крупецкого с служилыми людми и с иноземцы, и его вора изменника Эрюканка велел разговаривать, чтоб он от воровства своего с товарищи отстал и в винах своих вам великим Государем добили челом и были б под вашею великих государей самодержавною высокою рукою. И по вашему великих государей указу, он Артемей с товарищи того изменника Эрюканка с родниками разговаривал и подзывал под вашу великих государей царскую высокую руку по прежнему в ясачной платеж; и он Эрюканко вашего великих государей указу учинился непослушен и учал битца, и за боем взяли их 15 человек, а иных побили; и за его воровство и за измену велел четвертовать, а товарищей его повесить. И которые с бою перешли за Алдан реку и сели в крепостях, и на тех изменников посылан был пятидесятник Андрей Амосов с служилыми людми и с иноземцы; и милостию Божиею и вашею великих государей праведною молитвою и счастьем, тех изменников побили, трех человек и заводчиков взяли, и полон и скот отогнали; и та измена и воровство моею службишкою и раденьем к вам великим Государем пресеклась, и ваш великих государей ясак за него Ерюканка платят дети его Кунечко да Манта. И по вашему великих государей указу, будучи я холоп ваш на вашей великих государей службе на Лене в Якуцком, собрал вашей великих государей соболиные и лисичные казны и кости моржеваго зуба в прошлом во 192 году маия с 16 числа, по оценке торговых людей, на 29905 рублев на 3 алтына на 2 денги; во 193 году собрано на 46018 руб-[354]лев на 13 алтын на 2 денги; во 194 году собрано на 35701 р. на 14 алтын с денгою.
Акт извлечен из принадлежащей Императорской Академии Наук рукописи, содержащей в себе списки актов Якутскаго архива (ч. 3-я).
Воспроизводится по:
Дополнения к актам историческим, 1867г, т. X, СПб., №78:VIII., сс.353 — 354.
В 1702 году сын боярский Андрей Амосов вновь встречается с Владимиром Атласовым, который в чине первого казачьего лица Якутии – казачьего головы — возвращается из Москвы.
Атласов был уже совсем не тот. Уже случилось ограбление купеческого дощаника на Нижней Тунгуске (Ангаре). Уже Владимир Владимирович находился в угаре от своей славы землепроходца. И вот:
«…наиболее жаркая схватка произошла 25 декабря 1701 г. на Рождество.
Первоначально Рождество отмечалось вполне благообразно. Но поздно вечером, когда “полчане” Атласова охмелели, они вновь попытались ворваться на склад с “вином горячим”. Произошла стычка. Атласовцы стали “ломать сени”. Тогда из дверей выскочили Андрей Амосов и Денис Федоров, которые схватили одного из “полчан” и решили его посадить “в железо”. Весть об этом дошла до остальных атласовцев, и они бросились освобождать своего товарища. Завязалась новая потасовка. В конце концов Амосов бежал в Киренский монастырь. Там же укрылся и другой служащий склада Никифор Мошинцев. 30 декабря они написали новую жалобу на Атласова.
Мошинцев утверждал, что атласовцы разбили его амбар и пограбили одежду, а сам Атласов будто бы “похвалялся убить до смерти и многие домы разорить”.
Один из потомков Ярофея Хабарова — Василий Петриловский тогда же послал в Якутск еще одну жалобу на Атласова, в которой утверждал, что этот казачий голова “бранился матерно” и зло ему “кричал”, что “де жена твоя будет подо мною лежать”. Петриловский также утверждал, что получил “рану ножевую” и что у него сломаны амбары: “пиво и брага и квас из бочек вынуты”.
Тогда же 30 декабря 1701 г. из Киренска отправили жалобу на Атласова сын боярский Козьма Мочехин и его “товарыщи” — казаки Афанасий Петров, Стефан Бобров, Евгений Аргунов, Лука Литвинец, Елфей Бреха и другие.
Владимир Атласов, осознав ясно, что поведение в Киренске еще более осложнило его положение, решил срочно мириться с местными служилыми людьми. И он постарался ублажить пострадавших крупными подарками, а заодно… связать их с добрынинским делом. Об этом свидетельствует никогда еще не публиковавшийся ранее весьма своеобразный документ: “Роспись Володимера Отласова, что куда издержано жихо грабленных животы, которые взяты на Тунгуске реке Логина Добрынина приказчика ево Степана Белозерова с товарищи: киренскому священику Михаилу Данилину четыре тюни китайки, сыну боярскому Амосову за икону 10 подставов и 5 тюней камок, атаману Петриловскому 5 подставов, сыну боярскому Козьме Мочехину — 4 подстава, 2 тюни камки, 7 тюней китайки, торговому человеку Тарасу Кондратьеву — 10 подставов” [Полевой Б.П….].
У Андрея Амосова был пасынок – Оска (1674 г.р.).
По материалам Якутской приказной избы, кроме Андрея Амосова, упоминается еще и казак Трофим Амосов. И вот, что любопытно:
«1677 г. иск казака Демки Павлова [Амосова] к родному дяде Трофиму Амосову в употреблении двухгодового, соляного, хлебного и денежного жалованья в качестве товара и на закупку товара и в невыплатеже ему пая».
Демка Павлов Амосов упоминается позже в материалах Якутской приказной избы за 1692 год. А Трофим Аммосов (именно с двумя «М») упоминается и как промышленный человек, но в 1666 году он уже был казаком [РГАДА ф. Якутская приказная изба, ст. № 2107 (35), лл. 269—270].
Что же касается Павла, то, вполне вероятно, что он был служилым человеком из якутов: «…источники комплектования якутских толмачей. Ими были служилые люди — Федор Серкин и Кондрат Камясин, Павел Амосов, Федор Поздыш, Постник Иванов».
А далее начинается самое интересное с точки зрения родословной истории.
В 1706 году в Якутском казачьем полку служили:
Амосов Андрей, сын боярский.
Амосов Василий Васильев (2-я пятидесятня)
Амосов Иван Васильев сын, пятидесятник (15-я пятидесятня)
Амосов Семен Васильев (1-я пятидесятня)
Мы не нашли сведений о Василии Амосове, отце Василия, Ивана и Семена. Но есть в наших руках ключик, которые позволяет открывать генеалогические тайны Якутии того времени. Дело в том, что казачьи чины передавались ПО НАСЛЕДСТВУ. И в таком случае Василий либо второй сын сотника Амоса Михайлова, либо сын бывшего пятидесятника, а теперь сына боярского Андрея Амосова.
Но в материалах 1720 года о якутских казаках мы находим уточнение:
«Двор Ивана Васильева сына Амосова и он Иван послан Великого государя на службу в Олекминской острог в 719 м году … брат ево Иванов Семен трицати семи лет служит в пятидесятниках … брат же ево Василей трицати пяти лет послан Великого государя на службу в Жиганское зимовье в 717 м году брат же Афонасей двацети пяти лет в службе»
«Двор дворянина Андрея Амосова сын ево сын боярской Федот сказал отец де ево Указом взят в Санпитербурх … а он Федот дватцети восьми лет».
Исходя из этого, наше предположение – Василий является младшим братом Андрея и потому на его детей распространяется право на наследование родового чина казачьего пятидесятника: в 1706 году в этом чине был Иван Васильевич, в 1720 году – уже и Семен Васильевич.
В 1748 году был определен список казаков по городу Якутску. Как правило, в этот список вошли самые именитые из казаков:
По городу Якуцку в казачью службу определены:
Иван Васильев сын Амосов,
Семен Васильев сын Амосов
Симон Амосов
Федота Амосова шурин Егор Иванов
А сам Федот Амосов, по сообщению С.П. Крашенинникова, помогал в его работе в Якутии.
ПЕРВЫЙ РАПОРТ ГМЕЛИНУ И МИЛЛЕРУ от 9 июля 1737 г.
А сего же июля 7 дня в вечеру поздо прислан сюда от господина воеводы Алексея Еремеевича Заборовского якуцкой сын боярской Федор Амосов с двумя служивыми людьми, которому велено о немедленном моем в показанной путь отправлении всеми мерами стараться.
Оной Амосов июля 8 дня поутру отправил одного служивого к ясаулу, а другова с письмом к толмачу Степану Гуляеву и приказывал оному служивому словесно, чтоб он толмачю велел на [неразб.] к прибытию моему двадцать две лошади, да сверх того числа двух заводных изготовить.
Июля 8 же числа в 7 часу пополудни приехали сюда посланной от меня служивой и двое служивых же воеводской комманды, которые с ним на дороге съехались, и привезли с собою есаула Саранчина, а притом объявили, что они затем долго замешкались, что помянутого есаула через два дни сыскать не могли. А есаул говорил, что ему на одном месте жить нельзя, а дан де он указом ее императорского величества вместо пищика сыну боярскому Ивану Кычкину, которой послан для собирания лошадей под господина капитана коммандора Беринга, а прежде де приезду служивых он о мне ничего не слыхал, а показанные де двадцать четыре лошади со всем прибором он в готовности имеет, которых он июля 9 дня часу в 10 поутру и привел.
Я, ничего не мешкав, тотчас велел их обовьючивать и в путь отправился того же дня часу во 2 после полудни.
А что отсюды впредь в пути случится, о том о всем, как случай допустит, вашему благородию всенижайше репортовать не премину. Студент Степан Крашенинников.
На Ярманке, июля 9 дня 1737 году. [Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 35—36].
Вероятно, это тот самый сын боярский Федот Андреевич Амосов, о котором писал Владимир Юльевич Визе:
«АМОСОВ ФЕДОТ
1723
Сын боярский Федот Амосов совершил в 1723 году плавание из устья Колымы на восток, но из-за льдов мог продвинуться только около 200 верст. В 1724 году Федот Амосов совершил санное путешествие по морскому льду, причем достиг одного из Медвежьих островов. [Визе В. Ю., Русские полярные мореходы из промышленных, торговых и служилых людей XVII-XIX вв.].
А.С. Зуев уточняет: «По сведениям Г. Ф. Миллера, состоялся [в 1724 г.] поход служилых людей во главе с сыном боярским Федотом Амосовым к колымским чукчам. «Шелагский мужик» Копай, жилище которого находилось в 200 верстах к востоку от Колымы, изменил и побил несколько человек из отряда Ф. Амосова. После этого Амосов из устья Колымы по льду достиг первого из Медвежьих островов – Крестовского, расположенного напротив рек Чукочьей и Алазеи».
Иван Федорович Штукенберг посвящает этому открытию отдельную статью: «АМОСОВ, Федор, Боярский — сын, был последний из прежних Русских мореплавателей, предпринимавших путешествие для открытий на загадочном еще по сие время большом острову в Ледовитом море, между устьями Колымы и Индигирки, о существовании которого и ныне еще сильно сомневаются, хотя оно снова было подтверждено Сарычевым, на путешествии его 50 лет тому назад. Еще в 1645 году до Якутского Воеводы дошли слухи о большом, обильном зверями острове, лежащем будто бы на Ледовитом море против устья Колымы. Из казаков и промышленников того времени, первый видел его Михаил Стадюхин, потом Никифор Мальгин, еще позже Михаил Наседкин, Иван Шамаев, Алексей Поротов, Яков Пермаков и Меркул Вагин. Правительство делало многократные попытки, чтобы открыть, какое основание имели сбивчивые и, как казалось, мало вероятия заслуживавшие показания всех этих людей о помянутом острове; но все сии покушения оставались тщетными. Замечательно однако же, что в главном деле все показания были согласны. В 1723 году Боярский сын Федор Амосов явился в Якутск с предложением предпринять поиски острова, о котором, по его уверению, имел он уже предварительные сведения; по его мнению, остров занимал всё пространство моря между Яною и Индигиркою. Когда предложение его было одобрено, отправился он с несколькими человеками к устью Колымы, чтобы оттуда пуститься в море. Там встретился он с промышленником Иваном Вилегиным, который рассказал ему, что сам был на том острову в 1720 году, и что сей остров простирается от Яны далее устья Колымы; но что он не может удостоверить, точно ли это остров, или скорее полуостров. Эту землю, по словам его, можно видеть в ясную погоду с твердой земли от устья Чукочьей. По причине густого льда, шедшего из устья Колымы, Амосов не мог выйти в море; пытался в 200 верстах далее на Восток, от берега, где кочевали Шелаги, племя Чукчей, под начальством Копая; но и там был остановлен льдами и противными ветрами, и наконец, не совершив своего предприятия, принужден был возвратиться в Якутск. Отряды Беринговой экспедиции не доходили так далеко на Восток, как бы нужно было для удовлетворительного решения вопроса, и таким образом дело осталось в прежнем положении; однако же вообще полагали, что известия первых открывателей основаны были на невольном заблуждении или преднамеренном обмане: или они ошибочно почли землею отдаленные туманные отмели, или рассказывали сказки, чтобы придать некоторую важность своим путешествиям и самим себе, а может быть и для того, чтобы исходатайствовать себе прощение за прежние беспорядки и преступления. Достоверно то, что под помянутою широтою по сие время не открыто ни твердой земли, ни острова; но столь же откровенно должно признаться и в том, что и исследования, которые были предпринимаемы, весьма недостаточны. Сарычев, путешествовавший по берегам Восточной Сибири в 1789 году, под главным начальством Биллингса, решительно того мнения, что помянутая неизвестная земля существует. Около той части берега Ледовитого моря, которая должна быть против этой земли, нашел он совершенно беспорядочное течение, и такое возвышение и понижение уровня моря, какого нельзя себе представить в открытом Океане, и которое подает повод заключать о существовании морского пролива. Продолжительный и сильный юго-западный ветер, который 22 и 23 Июня непременно должен бы был гнать лед в открытое море и очистить от онаго берега, если бы не было вблизи острова, не произвел на лед ни малейшего действия: этого нельзя объяснить иначе, как тем, что лед был задерживаем лежащим насупротив островом. В то же время Капитан Шмалев узнал от Чукчей, что против Шелагского мыса есть обитаемый остров, до которого зимою можно доехать по льду на оленях в один день.»
Любопытно и то, что и знаменитый мореплаватель, завершивший деятельность Великой Северной экспедиции Алексей Чириков также отмечал в одном из своих посланий Федота Амосова, к тому времени уже дворянина:
1746 г. июня 18 — Из рапорта капитана полковничьего ранга А. И. Чирикова в Адмиралтейств-коллегию об основных направлениях дальнейших исследований северной части Тихого океана
«…5. Не токмо для порядочного на острова отправления, но и для всего в Охоцке и на Комчатке добраго содержания, но и вящая нужда есть, чтоб там командир или воевода был добросовесной, к прибыткам не лакомой и нелихоимственной человек и радетельной к исканию интереса ея. и. в. и общей пользе подчиненных ему тамошних природных жителей и руских людей. А потому что Охоцк и Камчатка суть места приморския, то б не беспристойно было, ежели б тамошней командир канцелярския дела мог исправлять и морския бы обстоятельства знал, чего ради не примется ль за благо посылать туды командиром из отставных морских афицеров, кои при отставке маэорския или флота лейтенантские чины получили, ведомых добрых людей с переменою через три или четыре года. А на Комчатку посылаются управительми из якуцких жителей и из охоцких служилых людей, переменяя их погодно, ис которых ко оному управлению достойнова человека там найтить трудно. Но имеется там якуцкой дворенин Федот Амосов, о котором якуцкия лутчия жители за верно сказывают, что на него никогда и ни от кого челобитья не было, и где б у дела ни был, то тех мест обыватели весьма им довольны и просят, чтоб и опять ему у них быть начальником. То не соблаговолено ль будет оного Амосова на Комчатку управителем и послать, а охоцкому камандиру, или воеводе, надлежит, что до моря касается».
С 15 мая 1745 по 26 мая 1747 года сын боярский Федот Алексеев служил воеводой Якутского воеводства. Умер он в 1749 году.
На Камчатке примерно в то же время проходили службу якутские казаки Амосовы.
Здесь, в составе экспедиционной команды, собранной якутским казачьим головой Афанасием Шестаковым, служили Иван и Леонтий Амосовы, будучи членами команды бота «Восточный Гавриил», который осенью 1730 года потерпел крушения у берегов Камчатки и экипаж, высадившись на берег, зимовал в Большерецком остроге на западном побережье полуострова, а также Дмитрий Амосов – служилый Якутского полка на борту бота «Святой Гавриил» в 1739 году в составе Второй Камчатской экспедиции.
А в 1731 году на Камчатке начался знаменитый Харчинский бунт, участие в подавлении которого приняли и члены экспедиционной команды. В частности, Леонтий Амосов присутствовал при допросах, в результате чего его имя осталось в истории:
«1731 году сентября 6 дня Тенивина острогу изменник новокрещен Нефед, иноземческое название Тавач, допрашиван, а в допросу сказал, что де как думал о измене Фетька Харчин, того де я не знаю, а как де он, Фетька, с товарыщи Нижнекамчадальской острог взял, а казаков прибил, тогда де он послал к нам на Еловку ведомость, чтоб которые имеются на Еловке служилые люди ради рыбных промыслов, всех прибить. И пришли Пеучева острогу Гижур да еловские Итатель, Тигилев брат Тонач, а Тигиль сверху приплыл, а при нем Валагала, також Кана, Лалот, Чамора и все верховые еловские иноземцы, и мне де сказывали, что вверху служилых людей Дмитрия Бологова, Григорья Попова, Евсея Чирышева, Евдокима Ворыпаева, Андрея Багуева побили, а сборная де казна с Уки реки, привезенная Дмитрием Бологовым, была у толмача и изменника Степана Харчина в целости ли де или нет, про то де я не известен. И почали де оне служилых людей Семена Островского, Данила Комарова, Гаврила Бубенного, Михаила Жировикова побивать, а убойцы были Лалот, Гыжур, Карымча, Канахач да брат де мой Иван, а иноземческое звание Итатель. И после того прибыл де к нему в острог изменник Фетька Харчин с ключевскими и со своими сродниками, и почали де меня звать с собою, а ежели де ты с нами не пойдешь, то де и тебя убьем, и тогда де я с ними, Харчиным с товарищи, и поплыл на низ к морю в поход на казаков, а как де нас постречали от партии служивыя люди, и когда де мы увидели служилых людей в батах, и тогда Фетька Харчин с братом своим Степаном и с другими изменники поехали к нам настречу, чтоб их побить, и стреляли по служилых людех из огненного оружья, и когда де нас служилыя люди обсадили на сопке и стали нас вызывать, и я де, видя нам конечную осаду, и пришел к служилым людям с покорностию и в том я во всем повинен, а за вину мою что ея императорское величество укажет, а вышеписанной допрос ответствовал он, Нефед, а по иноземски Тавач, сам, понеже он руской язык сам знает. К подленному допросу вместо новокрещеннова Нефеда Тенивина его велением служилой человек Леонтей Амосов руку приложил».
Это имя появляется и в связи с трагической гибелью майора Дмитрия Павлуцкого на Чукотке. Вот что сообщает А.С. Сгибнев в своих исторических очерках: « …был послан в Анадырск офицер Зудаев для производства следствия о смерти Павлуцкого согласно с предписанием сибирского приказа 18 марта 1748 г., в котором, между прочим, было сказано: «Бывших с Павлуцким в походе служилых, и в особенности Амосова и Борисова, допросить, произвести следствие и поступить с виновными по закону».
В 1761 году в Якутске служит сын боярский 2-й статьи Савва Алексеев сын Аммосов, впоследствии сибирский дворянин.
Якутский казачий полк 1830 г.:
Аммосов Кир — урядник сверх комплекта, первая сотня
Аммосов Михайла – писарь, первая сотня.
Как мы увидим дальше, эта фамилия в Якутии оставила глубокий, если не родовой, то духовный след.
Макси́м Ки́рович Аммо́сов (10 (22) декабря 1897, Хатырыкский наслег, Намский улус, Якутская область — 28 июля 1938, Москва) — советский государственный и партийный деятель, активный участник борьбы за установление Советской власти в Якутии. Вместе с Платоном Ойунским и Исидором Бараховым сыграл решающую роль в образовании Якутской АССР и, соответственно, в образовании государственности Якутии в апреле 1922 года. Председатель СНК ЯАССР (июнь 1925 — август 1928), 18 марта 1937 года по указанию ЦК ВКП(б) приехал в столицу Киргизии, город Фрунзе, где проходил VIII пленум Киргизского обкома. 22 марта он был избран первым секретарём Киргизского областного комитета ВКП(б). В эти дни завершил свою работу V Чрезвычайный Всекиргизский съезд Советов, на котором под непосредственным руководством Аммосова была принята Конституция Киргизской ССР. В июле 1937 года на I съезде КП(б) Киргизии был избран первым секретарём её Центрального Комитета.
Пётр Васильевич Аммосов (1907, Легойский 2-й наслег — 1977, Якутск) — советский партийный, государственный деятель, Председатель Президиума Верховного Совета Якутской АССР (1948—1954).
Пётр Револьдович Аммосов (родился 22 сентября 1966, Якутск, Якутская АССР, РСФСР, СССР) — российский политический деятель, член КПРФ, депутат Государственного собрания Республики Саха. Депутат Государственной Думы VIII созыва (с 2021 года).
Терентий Васильевич Аммосов (1912—1988) — советский художник декоративно-прикладного искусства, косторез. Член СХ СССР (1948). Лауреат Государственной премии РСФСР имени И. Е. Репина (1976). Народный художник Якутской АССР (1952). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1958). Народный художник РСФСР (1962).
Ангрышевы
Березовские казаки.
А вот и данные о них:
Пронка Офонасьев сын Ангрышев от службы за увечье отставлен а в котором году того не написано и в прошлом во 154м [1646] году на смотре у розбору воеводы Василей Пушкин с товарыщи велели быть в его Пронкино место из новоприборных Власку Дмитрееву и в прошлом … волоку збежал и в прошлом … велено быть в его Власково место отставленому казаку Петрушке Седому и в том ж во 156м [1648] году послан на государеву дальную службу на Оленек реку [Л. 76 об.]
…Гришка Борисов сын Ангрышев в верхоленском в Братцком острожке жена у него на Березове [РГАДА.Ф.214.Оп.4.Д.206, л. 78]
Впоследствии мы нашли одно только упоминание: «Книга сбора ясака и поминков за 1644—1645 (153) г. на Ленском волоке с эвенков в устьях рр. Илима и Яры, на Туре и Игирме служилых людей Антипы Куприянова и Григория Ангрышева» [Якутская приказная изба, (РГАДА Ф. 1177) Том третий (часть 1) 1634—1714 Справочник].
Антипины
Антипины были из березовских казаков, Об этом мы узнаем из следственного дела:
«Сын боярской Мишка Онтипин, родился в Якутцком, а отец ево был березовской казак, переведен в Якутцкой».
Возможно, это был казак Добрыня Аникин, который о котором нам сообщает «Челобитная [1656 г.] служилого человека Добрыни Антипина, посланного на «дальнюю» службу на Ламу и Охоту об отпуске им своей жены Матрены Титовой на «свободу» для пострижения в монастырь».
А вот и приговор по этому следственному делу с указанием вины каждого:
1690 (198) г. июля 14. — Приговор якутского воеводы П. П. Зиновьева по делу о восставших и запись об исполнении его.
198-го году июля в 14 день. По указу великих государей стольник и воевода Петр Петрович Зиновьев, слушав роспросных и пыточных речей и сыску, и всего подлинного дела, и выписки великих государей из указу и из Соборного Уложенья, и из грамот великих государей, и из Новоуставных статей, приговорил воров и бунтовщиков, которые с воры и з бунтовщики с Филькою Щербаковым, с-Ывашком Паламошным с пытки говорили и винились, хотели в Якутцком великих государей пороховую и свинцовою казну пограбить и стольника и воеводу Петра Петровича Зиновьева и градцких жителей побить досмерти и животы их, и на гостине дворе торговых и промышленых людей животы ж их пограбить и бежать за Нос на Анадырь и на Камчатку реки — сына боярского Мишку Онтипина казнить смертью, а товарыщей ево, Мишкиных, ж десятника Ивашка Голыгина, рядовых казаков: Софонка Ильина, Ивашка Ондронова, Микитку Гребенщикова, Игнашка Шишева, посадцкого человека Офоньку Балушкина, которые в воровстве и в бунту с пытки говорили и винились, вместо смертной казни бить на козле кнутом и в проводку нещадно и сослать их в сылку з женами и з детьми в Нерчинской острог. А посадцкого Офоньку Балушкина сослать в ссылку ж з женою и з детьми на заморские реки в Омолонское зимовье на вечное житье. А оговорных людей — атамана Стеньку Полуехтова да казаков Микитку Кармолина, Митьку Попова сослать в сылку ж з женами и з детьми в-Ыркутцкой острог. А казака Сергушку Мухоплева сослать в сылку ж з женою и з детьми на усть Яны к морю на вечное житье. А умерших воров и бунтовщиков Фильки Щербакова и Мишки Онтипина, Ивашка Паломошного, жен их и детей сослать в сылку ж в Нерчинской острог, чтоб на то смотря впредь так воровать и бунтовать и градцких жителей побивать и грабить иным всяких чинов людем было неповадно. А на подлинном деле помета стольника и воеводы Петра Петровича Зиновьева: учинить по сему, великих государей указу. И по указу великих государей сей приговор вором и бунтовщиком Мишке Онтипину с товарыщи чтен. А против пометы на приговоре стольника и воеводы Петра Петровича Зиновьева тем вором и бунтовщиком учинен великих государей указ.
Сын боярской Мишка Онтипин казнен смертью, а дети ево Мишка з женою, и брат ево Ивашка холост сосланы в сылку. А жена ево с малыми детьми оставлена в Якутцком, для того, что она больна, лежит присмерти.
А пятидесятники Филька Щербаков, Ивашко Паламошной до указу великих государей и до казни в тюрьме с пытки померли. А жена Филькина з детьми сослана в сылку ж. А Ивашкова жена Паламошного в сылку не послана, для того она немошна, лежит присмерти и детей у ней нет.
А десятник Ивашко Голыгин да рядовые казаки Ивашко Ондронов, Софонко Ильин, Микитка Гребенщиков, Игнашка Шишев, да посадцкой Офонька Балушкин биты на козле кнутом и в проводку нещадно и сосланы в сылку.
А хто тех воров и бунтовщиков з женами и з детьми имяны и куды сосланы и тому роспись ниже сего.
Роспись ссыльным людем, которые посланы в ссылку в-Ыркутцкой острог:
Атаман казачей Стенька Полуехтов з женою с Оринкою Анфилофьевою дочерью да з детьми с-Ывашкою да с Офонькою, да с Петрушкою, да с Олешкою. Казак Микитка Кармалин с сыном с Петрушкою. Казак Митька Спиридонов Попов з детьми с Федькою да с-Ывашком, да с Ваською да з дочерью со Овдотьицою.
Роспись ссыльным людем, которые посланы в сылку в Нерчинской острог:
Десятник Ивашко Голыгин з женою с Оринкою да з дочерьми с Офимицею да с Матрешкою, да с Настькою.
Рядовые казаки холостые: Софонко Ильин, Ивашко Ондронов, Микитка Гребенщиков, Игнашка Шишев.
Да вора и бунтовщика Мишки Онтипина дети Филька з женою с Марьицею да з братом с-Ывашком.
Да вора ж и бунтовщика Фильки Щербакова жена Овдотьица Васильева дочь з детьми с Стенькою да с-Ывашком да з дочерьми с Паранкою да с Анюткою.
Казак Сергушка Мухоплев з женою с Маринкою с Осиповою дочерью да с сыном с-Ывашком, да з дочерью с Анюткою сослать на усть Яны к морю на вечное житье. /л. 33/
Посадцкой человек Офонька Балушкин з женою з Дарьицею с Офонасьевою дочерью да з дочерью с своею Анюткою сосланы, в сылку на заморские реки в Омолонское зимовье на вечное житье [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, опись 1, ст. № 139, лл. 25-33].
А вот и подробности, о которых сообщает Б.П. Полевой [«Новое об открытии Камчатки», часть 2, глава 7. СОБЫТИЯ 1669-1696 гг. 3. Якутское “Дело” 1690 г. О мнимом намерении казаков бежать на Анадырь и Камчатку реки, П-К, 1997]:
«…хотели де они и стольника и воеводу Петра Петровича Зиновьева, да подьячево Михаила Ушницкого, да сотника Третьяка Смирягина, да умершего толмача Михаила Удина, да ево Ивана да Семена, да пятидесятника Степана Лаврентьева, да подьячево Федота Калмака, да десятника Василия Брусенина и иных градцких жителей убить, домы и животы все пограбить, а жен их и детей убить не хотели, а торговых и промышленных людей в гостином дворе грабить хотели ж, да ему же было Фильке с товарищи своими взять на реке у торговых людей три плота с хлебными запасы, а тому де убойству и грабежу быть было в нынешнем во 198-м (1690) году о Ильине дни и хотели бежать на Нос, где побили иноземцы пятидесятника Василия Федорова с товарищи, а атаману де было быть у них сыну боярскому Михаилу Онтипину, а ясавули де быть казаку Софонку Ильину, а вожем было де быть казаку Ивашку Ондропову Котельнику, а про ту де думу и совет ведали брат ево Фильки атаман казачей Степан Полуэхтов, да казаки Сергушка, да и Максимко Мухоплевы и хотели они, Сергушка и Максимко, их, Фильку с товарищи, порохом свинцом и иных товарами ссужать, а сами де они с ними в совете и в думе не были и за Нос бежать не хотели…”.
Б.П. Полевой выясняет и истинную подоплеку этого громкого дела: «Таким образом, стало очевидным, что пресловутое “дело 1690 г.” о побеге якутских казаков, собиравшихся будто бы “бежать на реки Анадырь и Камчатку” было искусственно сфабриковано самими якутскими властями. А это ясно показывает, как далеки были от истины М. И. Белов и другие отечественные историки, которые пытались уверить своих читателей, что такой заговор действительно существовал из-за серьезного недовольства ленских казаков царившими в Якутске социальными порядками. Но одно очевидно, что это искусственно раздутое дело способствовало усилению интереса в Якутском воеводстве к далекой реке Камчатке, и после реабилитации кое-кто в Якутске пожелал отправиться на далекую реку Камчатку. Эти события способствовали организации известного камчатского похода Луки Семенова Мороско Старицына 1695—1696 гг.».
Какая же связь существовала между далекой и еще (официально!!!) не открытой Камчаткой и трагедией сына боярского Михаила Антипина?
Что важно – в этом следственном деле были, действительно, выявлены имена, которые каким-то образом могли быть связаны либо с самой Камчаткой, либо с информацией о полуострове.
Например, пятидесятник Филька Щербаков в 1662 году был в составе команды десятника Ивана Меркурьевича Рубца, который совершил беспрецедентный переход с устья реки Лены до устья реки Анадырь, а затем до устья реки Камчатки.
Среди арестованных – его брат, казачий атаман Степан Полуехтов, который в силу близкого родства не мог не знать о существовании Камчатки.
В их же числе и десятник Иван Осипович Голыгин, в недавнем приказчик Пенжинского зимовья, совершившего в 1683 году пеший (а была версия, что и морской) переход из Пенжинского зимовья в Анадырь.
Посадский человек Афанасий Балушкин – долгие годы служивший в Анадырском остроге в должности целовальника – приемщика и оценщика пушнины.
А казак Ивашко Ондропов Котельник, который по приговору объявлялся «а вожем было де быть» — действительно был тем человеком, который в свое время искал пропавшую в корякской земле экспедицию Василия Федоровича Кузнецова, пытавшуюся пройти морем на юг от устья реки Анадырь.
И вполне вероятно, что таким образом устранялись конкуренты: ибо, действительно, в этот период формируются одна за другой промышленные экспедиции устюжан Ивана Васильевича Голыгина, сводного с Иваном Осиповичем братом, и Луки Семенова сына Старицына Мороски.
Интересно и другое: по данным за 1682 год имеется материалы дела «служилого человека Михаила Антипина о конфискации имущества детей боярских Юрия Крыжановского и Петра Ярышкина и ссылке их в Даурский острог». Вполне вероятно, что таким образом Михаил Антипин разворошил «крысиную нору».
И действительно, этому есть подтверждение — в том же 1682 году сын боярский получает назначение на должность приказчика. И вот: «отписки сына боярского М.Антипина о прибытии в Средне-Вилюйское зимовье для ясачного сбора служилого человека С.Лаврентьева; о побоях, нанесеных ему приказчиком Усть-Кутской и Верхолуцкой волостей сыном боярским И.Жегловым». А вслед за этим – «7191 г. 3 февраля (1683) г. — челобитные якутов и тунгусов среднего Вилюйского зимовья Огонея Осюркаева, Колая Осипова, Дунка Исеева и др. и расследование злоупотреблений и преступлений приказчика сына боярского Михаила Антипина».
В материалах следствия содержится и информация о семье казненного Михаила Антипова:
В первом случае: «… а дети ево Мишка з женою, и брат ево Ивашка холост сосланы в сылку».
Во втором случае: «посланы в сылку сосланы в Нерчинский острог» «вора и бунтовщика Мишки Онтипина дети Филька з женою с Марьицею да з братом с-Ывашком».
Но прибывший на смену воеводе П.П. Зиновьеву князь Иван Михайлович Гагарин , разобравшись, что это следствееное дело «шито белыми нитками» вернул всех обратно в Якутск.
По материалам за 1692 год в Якутске находились дворы: «Филька Михайлов Антипина, Ивашко Михайлов Антипина. В том же дворе живет брат ево родной сын боярской Стефан Михайлов».
Но это еще не все: У Филиппа братья – Тимошка (1678) и Стенька (1681) и сын Стенька (1691).
В 1706 году Антипин Иван Михайлов сын был десятником седьмой пятидесятни Якутского казачьего полка, а его сын Киприян Иванов (1686 г.р.) служил в этой же пятидесятне. Был еще сын – Василий Иванович (1674 г.р.)
Антипин Степан Михайлов служил в четвертой пятидесятне, в 1761 г. – он сын боярский.
Антипин Тимофей Михайлович служил в третьей пятидесятне.
По данным за 1720 год:
«Во дворе Иван Михайлов сын Антипин и он Иван послан Великого государя на службу в Ылимск в 718 м году … Во дворе Филип Антипин и он Филип послан на службу в Ылимск для упровления дел … с ним же живет брат ево Тимофей Михайлов и он поверстан в дети боярские послан Великого государя на службу в Устьянское зимовье в 719 м году. В том же дворе живет брат ево родной сын боярской Стефан Михайлов».
Другая судьба была у Филиппа:
«Антипин Филипп Михайлович, якутский сын боярский, назначен из Иркутска, управлял Илимским воеводством с февраля 1719 года по февраль 1720 года. Был впоследствии, в 1723 году, арестован, увезен в Тобольск, причѐм было велено пожитки его продать».
В 1730 году в списках участников экспедиции Афанасия Шестакова мы находим в списке членов экипажа бота «Восточный Гавриил» знакомую фамилию:
1730 г. ноября 12. – «Реестр служилым людям, которые присланы были с реестром от штурмана Якова Генса на мореходное восточное судно для морскаго пути в Большерецкой острог, а ныне которыя имеютца налицо в Большерецком остроге и коликое число в росходе и о том явствет ниже»
Служилыя: Алексей Привалихин, Алексей Антипин, Лаврентей Базлуков, Григорей Томилов, Степан Коровин, Андрей Верхотуров, Иван Удалой, Дмитрей Осколков, Николай Нечаев, Сава Чагин, Семен Бочкарь, Петр Колокольников, Трифан Крупышев, Алексей Мешков, Иван Усов, Иван Поляков.
В истории Якутии известен еще один Иван Михайлович Антипин – вероятно, внук Степана Михайловича, у которого был сын Михаил, о котором мы узнаем из данных за 1748 год, когда был определен состав казаков, служащих непосредственно в Якутске:
Михайло Степанов сын Антипин
Степана Антипина сын Гаврило
А вот и сведения об Иване Михайловиче:
Антипин Иван
(XVIII в.)
Сибирский дворянин, служащий якутского купца Лебедева-Ласточкина, исследователь Курильских островов и о. Хоккайдо. В 1773 г., по поручению Академии наук, посетил Курильские о-ва и собрал там коллекцию для «натурального кабинета» Академии. В 1775–80 гг. (с перерывами) жил на о. Уруп. В 1779 г. с Урупа на байдарах (вместе с Д. Я. Шабалиным) плавал к восточным берегам о. Хоккайдо и пытался (безрезультатно) завязать торговлю с Японией. В сентябре 1780 г., после того как судно, посланное к о. Уруп из Охотска (бригантина «Наталья»), было выброшено во время сильнейшего землетрясения на берег, вернулся на байдаре на Камчатку. Сообщил ряд сведений о природе и жителях южных Курильских островов и о. Хоккайдо [Магидович И. П. Известные русские мореплаватели (справка) / И. П. Магидович. – Русские мореплаватели. – Москва, Военное изд-во Министерства обороны СССР, 1953. – С. 473-577].
Завоеватели Камчатки нашли на восточном берегу и ближних Курильских островах множество морских бобров, но поелику животных сих, одаренных превосходным смыслом, начали весьма сильно преследовать, то они вдруг оставили камчатские берега, и в 1750 году не плавал уже ни один бобр около берегов сего полуострова. На Курильских островах держались они гораздо долее: Иван Кириллов, посадский города Якутска, обогатился, промышляя там лисиц и бобров в 1743-1750 годах.
Якутские купцы Захаровы получили также значительную прибыль от Курильских островов около 1770 года. В 1775 году обратил особенное внимание на Курильские острова якутский купец Лебедев-Ласточкин: все прежние промышленники плавали туда на байдарах и не простирали пути своего далее седьмого острова; но Лебедев, построив мореходный бот, отправил оный туда под командою сибирского дворянина Антипина, знавшего японский язык. Первое покушение сие не имело счастливого успеха: Антипин достиг до осьмнадцатого Курильского острова и в шторм разбил бот свой. На следующий год возвратился он на байдарах в Камчатку со всею командою, хотя занимался промыслом целый год, но вывез только 180 морских бобров, 190 котиков, 60 чернобурых лисиц, 30 сиводушек и 240 голубых песцов.
В 1777 году присоединил к Лебедеву-Ласточкину капитал свой известный Григорий Иванович Шелехов. Общим иждивением построили они гукор и, поручив оный в команду искусному штурману Петушкову, отправили его к Курильским островам. Петушков, прибыв к осьмнадцатому острову, расположился там зимовать, и был так счастлив, что в течение десятимесячного пребывания на острове сем промыслил и купил 970 морских бобров, 45 чернобурых лисиц, 70 сиводушек и 195 голубых песцов.
Прибыточный груз сей побудил Лебедева и Шелехова отправить гукор свой в том же 1776 году опять к Курильским островам. Гукор прибыл благополучно к осьмнадцатому острову в начале октября, и начальник оного, дворянин Антипин, расположился провести здесь зиму. Неуспешный промысел и сношения с японцами, к коим Антипин ездил а байдаре к острову Матмая в гавань Аткис, были причиною, что он счел за нужное остаться здесь еще на одну зиму.
Января 8 года 1780 сделалось жестокое землетрясение; море поднялось так высоко, что гукор, стоявший в гавани, отнесло в середину острова. Антипин, не имея способов стянуть судно свое на воду, решился плыть к Камчатке на байдарах и прибыл туда благополучно в июне 1780 года. Весь двухгодовый промысел состоял только из 20 бобров, 60 лисиц и 40 песцов. От сего времени перестали промышленники ездить к Курильским островам; ибо сборщики, плававшие туда ежегодно, достали сведение, что после помянутого землетрясения бобры перевелись совершенно.
Сношения Антипина с японцами и пребывание порутчика Лаксмана на острове Матмае в 1790 году подали почтенному Шелехову мысль сблизится с сим подозрительным и в тоже время богатым народом. Шелехов отправил в 1795 году на XVIII остров Уруп партию, состоявшую из тридцати промышленников с женами и детьми. Люди сии состояли под начальством иркутского мещанина Василия Звездочетова, коему приказано было обратить особенное внимание на сельское хозяйство и приняться за промыслы тогда, когда каждый поселянин будет иметь дом, огород и небольшую пашню.
Ежели бы Шелехов прожил еще десять лет, то, вероятно, имели бы мы теперь на острове Уруп колонию изо ста душ, которая, независимо от Сибири, могла бы не только довольствовать себя, но, вероятно, уделяла бы еще избытки свои Охотску и Камчатке; но как почтенный муж сей окончил полезную жизнь свою в июне того же 1795 года, то новое заселение сие и осталось без всякого надзора. [В. Н. Берх, Хронологическая история открытия Алеутских островов, или подвиги Российского купечества]
В 1830 году в Якутском казачьем полку:
Антипин Егор – казак, пятая сотня (Колымские)
Антипин Михайла – казак, первая сотня
Антипин Павел – казак, пятая сотня (Колымские)
Антипин Стефан – младший урядник, первая сотня
Аргуновы
О патриархе рода казаков Аргуновых написано немало исторических очерков. Вот, например, одна из версий, опубликованная в журнале «Родина».
«Примечательна биография березовского атамана Саввы Аргунова, родоначальника целого казачьего клана в Сибири, известная из челобитной его сына Лазаря, поданной в Сибирский приказ в 1663 году. Савва принадлежал к тем «вольным» казакам, которые в конце XVI века активно вербовались на государеву службу и участвовали в боевых действиях на самых разных окраинах Русского государства. После похода Ермака часть таких казаков направилась в Сибирь, составив первый «призыв» местных гарнизонов и заложив основу русского старожильческого населения за Уралом. Еще до прихода в Сибирь Аргунов был атаманом и казаковал на Дону, Волге и Тереке. В феврале 1590 года он находился в составе царских войск, осаждавших Нарву. В Сибирь Савва пришел с отрядом князя Петра Горчакова, который в 1595-м был послан из Москвы усмирять восставших «иноземцев» Березовского уезда. Отряд Горчакова «для поспешенья» пришел в Березов зимним путем через перевалы Северного Урала. После подавления восстания Аргунов стал служить в березовском гарнизоне.
В 1601 году 70 березовских казаков во главе с атаманами Иваном Пешим и Истомой Аргуновым отправили в Москву челобитную. Думаю, мы имеем все основания для отождествления Саввы и Истомы Аргуновых. Для русских людей XVI-XVII столетий иметь два имени было делом обычным (одно имя христианское, другое — мирское, своего рода прозвище). В челобитной Лазаря Аргунова его отец назван христианским именем, а при жизни он наверняка был больше известен как Истома. Кажется маловероятным, чтобы в Березове на рубеже XVI-XVII веков одновременно служили два атамана Аргуновых. Из челобитной Саввы-Истомы Аргунова и его товарищей мы узнаем о том, что они участвовали в большом походе против селькупской Пегой орды (1597), во время которого захватили пленных и привезли их в Березов. Между походом на Пегую орду и подачей челобитной Савва Аргунов принял участие еще в одном исторически важном событии — экспедиции 1600/01 года, в результате которой была основана Мангазея. Рассказ Лазаря Аргунова (по семейным преданиям) об этом походе является важным источником, дополняющим другие немногочисленные свидетельства. По словам сына, его отец был послан «из Березова… в Мангазею с князем Мироном Шаховским да Данилом Хрипуновым зимним путем на нартах. И самоядь их, многих служилых людей, побили и запас их отгромили, и после того оне до Мангазеи шли, голод и всякую нужу терпели. И пришед в Мангазею, самоядь в аманаты поймали и к шерти их привели и город поставили».
Следующей службой казака Саввы стало участие в походе на Подкаменную Тунгуску, с чего началось объясачивание кочевавших там эвенкийских родов. Об этом походе до сих пор ничего не известно; следуя логике изложения Лазаря Аргунова, он состоялся в первые годы XVII столетия. Не обошли атамана стороной и кровавые события Смуты в центре России. Будучи послан в Москву, он попал в плен к полякам и был отправлен в Тушинский лагерь Лжедмитрия II, откуда при неясных обстоятельствах сумел бежать, после чего продолжил службу в Березове. Год его смерти источники не сохранили. [Вершинин Е. Жил-был раньше такой атаман… , ж-л «Родина», 2004 г., № 5.]
По мнению историков Савва-Истома Аргунов был атаманом березовских казаков на протяжении 30 лет. Затем его чин, по казачьей традиции, унаследовал старший из сыновей.
«В 1649 году мы встречаемся с атаманом Иваном Аргуновым, который был послан с 32 казаками в Обдорский острог, осажденный самоедами. Скорее всего, Иван Аргунов был одним из сыновей Саввы. В 1641 году казак Васька Савельев Аргунов переписывал в Белогорской волости ясачное население, а в 1651-м по заданию воеводы он же выявлял уклоняющихся от ясачного обложения в Казымской волости. В документах в обоих случаях он назван просто казаком, но характер служебных поручений указывает на его заметное положение в березовском гарнизоне. Можно не сомневаться, что именно принадлежность к атаманской семье позволяла Василию Аргунову занимать ответственную и весьма выгодную должность ясачного сборщика. Очевидно, он был младшим братом Ивана Аргунова, уже занимавшего отцовское атаманское место. Известен и Никита Аргунов, который в 1663 году ловил остяков Березовского уезда, подозреваемых в заговоре против русской власти. В 1679-м казачий атаман Федор Аргунов назван первым в челобитной, поданной на имя царя от всего березовского гарнизона. Должность атамана он занимал и в 1701 году.
Однако генеалогическая ветвь березовских Аргуновых прервалась, по всей видимости, уже в XVIII веке. Зато потомки Саввы Аргунова заняли видное место среди русских старожилов Якутии. Еще один сын Саввы, уже упоминавшийся Лазарь, оказался в числе 50 березовских служилых людей, отправленных в 1638 году в новообразованное Якутское воеводство. Сам Лазарь оставил след в истории восточносибирского мореходства неоднократными плаваниями на кочах из Якутска на реки Яну и Индигирку. Службу в казаках продолжили сыновья Лазаря — Василий и Евсей. В XVIII столетии якутские Аргуновы достигли вершины в местной служилой иерархии, а один из них даже получил звание сибирского дворянина. [Вершинин Е. Жил-был раньше такой атаман… , ж-л «Родина», 2004 г., № 5.]
А вот здесь мы поспорим с автором этой статьи.
Историк Я.Г. Солодкин в статье «Родоначальники «династий» Березовских казаков XVII века» сообщает:
«Старший из сыновей атамана, участвовавшего в походе против селькупской Пегой орды (на землях которой был заложен Нарымский острог) и объясачивании Подкаменной (Средней) Тунгуски, Иван, упоминающийся в первых из сохранившихся окладных книг по Березову (за 1622/23 и 1627/28 гг.), служил там в атаманах (подобно многим березовцам, его отправляли и на Обдорскуто заставу), и в 1640 – 1650-х гг. В последней четверти XVII – начале XVIII вв. в составе гарнизона «Березова города» в том же чине упоминается Федор Аргунов, а за 1663 г. известен представитель той же семьи Никита. Из разборной книги Томска за 1680 г. мы узнаем о том, что дед Ивана Карпова сына Аргунова был переведен в этот город (в числе многих березовцев) при его «поставлении» (1604 г.). В 1637 г. среди томских служилых значился и «Пронька» Аргунов».
Более точная информация, полученная в 1680 году от Ивана Карповича, была следующей:
«…дед был немецкой породы, в Березове служил в десятниках, по указу государя переведен в Томск, отец привезен в Томск в малых летах, дед и отец служили по Томску в конных казаках, а он, Ивашко, верстан в конные казаки при воеводе Даниле Афанасьевиче Барятинском. Оклад 7 рублев с четью, 2 пуда соли. Пашня».
В статье ««Немцы в России (17 век)», антропонимика» этот факт немецкого происхождения Ивана Карповича Аргунова привлекает внимание исследователей и вот, что они сообщают: «Аргунов Карп – томский конный казак (1636–1675 гг.), одна из ярких личностей в служилой среде Томска. Согласно словам его сына Ивана, отец Карпа был “немцем” и служил в Березове. Когда Карп был еще малым ребенком, его отца перевели по службе в Томск. Самое раннее известие о службе Карпа в Томске в наших материалах датируется 1636-м г. (СП, кн. 70, л. 161). Следовательно, нужно искать тех березовских и томских казаков, которые служили по Березову в конце XVI – первой четверти XVII в., и тех томских казаков, чья служебная деятельность началась до 1636 г. В Березове такими личностями могли быть атаман Истома – участник осады города от восставших остяков в 1608 г. (Миллер, т. 2, с. 205); казак Сава – участник похода М. Шаховского в Мангазею в 1600 г. (Белов, т. 1, с. 36). В Томске таким Аргуновым мог быть Прокопий Васильев, десятник пеших казаков, отмеченный еще в 1631 г. (Емельянов, 1981, с. 51)».
Эту историю с немцем мы оставим пока за скобками, так как нас, прежде всего, интересует один из первых березовских переведенцев в Якутию – Лазарь Истомин, или в якутском варианте Лазарь Савин сын Аргунов, который в составе отряда березовских казаков из 50 человек прибыл в Ленский острог, основанный енисейскими казаками, сопровождая первого якутского воеводу Петра Петровича Головина.
Правда, березовцы успели отметиться еще в Тобольске.
1645 г. Отписка торгового человека в Якутскую приказную избу о восстании казаков Якутского острога 1
153-го году июля в 3 день у казенных анбаров соболиных стояли служивые люди на карауле Алешка Коркин, Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов. Тово ж числа с утра велено выдать к потписке соболи государевы и тово ж числа извещали торговые люди стольнику и воеводе Петру Петровичю Головину: у казенного де анбара лестницы нет, отнесена де под башню в ворота, а на карауле де стоит у казенных анбаров служивый человек Алешка Коркин один, и ево де посылали по лестницу и он де не идет. И тово ж числа распрашивал стольник и воевода Петр Петрович Головин того де служивого человека Алешку Коркина, а для чево он, Алешка, по лестницу не пошел под башню и Олешка Коркин сказал: для того де яз, Алешка, по лесницу не пошел один: десять на карауле, а товарищи де мои служивые люди Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов на карауле в тоя поры не были, розошлись по домам. Июля ж в 4 день стольник и воевода Петр Петрович Головин тех служивых людей караульщиков 3-х человек Данилка Скребычкина, Фетьку Чюкичева, Лазарка Аргунова велел добыть их деньщиком Ивашку Дубову, да Офоньке Медветчику, хотел им дать поученье, бить батоги, потому что приказано им, велено у казенных анбаров стоять им безпрестанно двум человеком, а другим двум человеком велено быть под приказом в потклети безпрестанно для береженья и для сполошного времяни и для пожару. Тово ж числа деньщики, пришед, сказали: служивые де люди караульщики Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов не слушают и в приказ не идут и после тово, помешкав, те служивые люди караульщики Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев, Лазарко Аргунов в приказ пришли и стольник и воевода Петр Петрович Головин велел тех караульщиков Данилка Скребычкина с товарищи деньщиком бить батоги и ис сеней служивые люди почали говорить тем караульщикам, велели выбежать из приказу вон и те служивые люди, караульщики, Данилко Скребычкин, Фетька Чюкичев из приказу вон выбежали и стольник и воевода Петр Петрович Головин вышел в сени почал говорить служивым людям: для чево приходят шумом и служивых людей от наказанья отымают: и из служивых людей выступался пятидесятник Мартынко Васильев, почал говорить: не бей де нас, не дадим де бить никово. И стольник и воевода Петр Петрович Головин хотел ево, Мартынка зашибить рукою и Мартынко ухватил стольника и воеводу Петра Петровича Головина за груди и отпехнул от себя прочь и тут же стоя закричал служивой человек тобольской Алешка Коркин – не бей де нас, не бей, не дадимся де бить и стольник и воевода Петр Петрович Головин велел взять ево, Алешку Коркина, служивым людям и служивые люди за нево, Алешку, не приметца нихто. И стольник и воевода Петр Петрович Головин принялся за нево, Алешку, и сам Олешка Коркин принял стольника и воеводу Петра Петровича Головина за груди и поволок из сеней на крыльцо и приволок к порогу к сенному, а кличет к себе служивых людей, а служивые люди стоят на крыльце многие и тюремщики и стоя крычат великим шумом.
И в те поры кинулся новоприборной служивой человек Ивашко Пуляев, которой седит в Приказе в подьячих и ухватил Олешку Коркина на пороге сенном за волосы, а другою рукою за руку, которую рукою он, Олешка, держал стольника и воеводу Петра Петровича Головина за груди и отнял у нево, Алешки, стольника и воеводу Петра Петровича Головина от Ивашкиных рук на сенном пороге.
А в те поры были в сенях сын боярский Иван Пильников да служивые люди Семейка Черкашенин, енисейской служивой человек Симанко Головачев, тобольской служивой человек десятник Данилко Иванов Козица, Ивашко Сергиев да деньщики служивые люди Ивашко Дубов, Афонька Медветчик, да торговые люди Матюшка Ворыпаев, Лучка Гундоров, гостиной сотни торгового человека Василья записи приказчик Якунька Кокорин, печатника и думного диака Федора Федоровича Лихачева крестьянин Ивашко Осколков.
В тоя же поры на крыльце на нижном и перет приказом на площаде служивые люди Богдашко Медведко, Алешка Коркин, Пашко Малафиев, пятидесятник Мартынко Васильев, тюремных поседельцев Панько Мокрошубов, Вторышка Катаев, Костька Дунай, Евлампейко Шаламко кричали великим шумом, чево де стоять, пойдет де на двор к воеводе и поемлем людей его и побьем и торговых де людей Афонасья Федотова и иных торговых людей, которые ходят к воеводе к Петру Головину на двор побьем же. Ходят к воеводе к Петру Головину на двор побьем же, а буде до смерти не убить ино де ноги да руки отломаем людям ево и торговым людям и за приставы пометать, а Нехорошка де Павлова из за приставы выпустим и по тюремщиков выпустим и за приставов отдадим. А как кричали на площади, и в те поры тут были на площади, которые, приставлены у соболиного розбору в караульщиках служивые люди енисейской Митька Вятка, тобольские служивые люди Гришка Табуркин, Ивашко Пиминов, березовской Васька Юрьев, енисейской Агапитко Иванов. Записку писал торговой человек Лучка Гундоров [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, опись № 2, 31, лл. 10-12].
Что интересно – построив в новом Якутском остроге несколько тюрем и виселиц, воевода П.П. Головин, о «жестокости» которого постоянно пишут историки, не тронул, не арестовал, не наказал, будучи уже в Якутии, ни одного из вышеперечисленных бунтовщиков. «Жестоким» воевода Головин был по отношению к тем, чья деятельность наносила вред государству – спекулянтам, казнокрадам, контрабандистам, своевольным…
По данным Михаила Ивановича Белова Лазарь Савин Аргунов отметился на новой родине, как мореход-полярник, совершивший целый ряд морских переходов по Северному Ледовитому океану:
…В прошлом во 155 (1647) году … с Индигирки реки Ондрей Горелой послал служилых людей Федьку Чюкичева да Лазарька Аргунова с промышлеными людьми на Алазею реку, а промышленых людей – Митька Тимофеев, а с ним прибрано тритцеть шесть человек для государева ясачного збору. [ЦГАДА, Якутская Приказная изба, ст. 66,лл. 70S-109].
А вот и морские походы по данным М.И. Беляева
| 1650 лето | 1650 осень | к. Иван Жаворонков, Лазарь Аргунов, с соболиной казной (коч) | Индигирка – Жиганск | |
| 1658 лето | 1658 осень | к. Лазарь Аргунов и торговый человек Иван Творогов (коч) | Якутск – Индигирка | |
| 1660 лето | 1660 осень | к. Лазарев Савва и Аргунов (коч) | Индигирка – Жиганск – устье Лены | |
| 1661 лето | 1661 осень | к. Лазарь Аргунов с отрядом (коч) | Яна – Жиганск |
Об одном из таких морских переходов сообщает сам Лазарь Савович:
1661 (170) г. не ранее сентября 20 — не позднее ноября 18. 1 — Отписка ленских служилых людей Лазаря Аргунова и Василия Бурлака в Якутскую приказную избу о провозе соболиной казны с р. Яны в Якутск, крушении коча, лишениях в тундре.
Великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича… (т.) стольнику и воеводе Ивану Федоровичю Якуцкого острогу служылые люди Лазарко Аргунов да Васька Бурлак челом бьем.
В прошлом во 169-м году марта в… день отпущены мы, служылые люди, с-Ындигирки реки с его, великого государя, соболиною ясачною и десятинною казною через гору на нартах зимным путем на Яну реку, а с Яны реки пошли мы на коче по морю с государевою казною ясачною и десятинною соболиною. И судом божиим учинились ветры великие с моря, и навело из голомени [открытое, голое море] лед, и льдом у нас коч разломало, и два якоря с шеймами льдом затопило, и добыть мы не могли. А его, великого государя, ясачную и десятинную казну соболиную ис коча на лед выхватали, и парус кочевой и со льду на своих головах на землю выносили целу и сохранну, а на землю днем на великую силу могли донашивать, бродили водою со льду.
И мы жыли у моря на тундре великое время, помирали голодною смертью, дожыдались с Ковымы реки кочей. Мы их насилу дождались с Ковымы с кочами и великого государя соболиную казну и парус к торговому человеку к Ондрюшке Ворыпаеву на коч положыли. И мы с нею служылые люди тут же на коче и до Жыган до Красного песку и его, великого государя, казною дошли здорово в нынешнем во 170-м году сентября в 20 день. И мы ныне живем в Жыганех на Красном песку. А на нартах из Жыган итти не посмели в якуцкой острог с его, великого государя, казною, потому что в прежние годы бывали убойства от иноземцов от тунгусов. А служылых людей у нас немного, потому мы не посмели итти в Якуцкой острог на нартах.
А таможенной целовальник Ивашко Максимов Творогов пошел из Жыган в Якуцкой острог на нартах, и что он собрал в прошлых годех на Индигирке реке в таможне великого государя настоящей десятой и новой соболиной казны, и ту казну он, Ивашко, свой збор взял с собою из Жыган на нартах в Якуцкой острог. А что есть прошлого ж году десятинная же соболиная казна збору Карпушки Ондреева, и он, Ивашко, тот ево, Карпушкин, збор с собою в Якуцкой не взял, а оставил ея у нас в Жыганех на Красном песку в анбаре с ясачною казною вместе. [РГАДА, ф. Якутская приказная изба, ст. № 28, л, 92].
Судя по данным, приводимым М.И. Беловым, бассейн реки Индигирки был постоянным местом службы Лазаря Савина Аргунова.
И в конце концов он становится там приказным человеком – то есть первым административным лицом, что подтверждается книгами сбора ясака, хранимыми в фонде Якутской приказной избы РГАДА [Якутская приказная изба (РГАДА Ф. 1177). Том третий (часть 1) 1634—1714 Справочник].
Книги сбора ясака за 1658—1659 (167) г. с юкагиров по Индигирским Верхнему Среднему Подшиверскому и Нижнему зимовьям служилых людей Герасима Цыпандина, Ивана Ильина и Лазаря Аргунова.
Скрепил за Аргунова — усолец Степан Иванов Щукин (лл. 20-21).
лл. 2-19, лл. 20-21 об.
Книга сбора ясака за 1658—1659 (167) г. c низовых юкагиров служилого человека Лазаря Савина Аргунова и таможенного целовальника Ивана Максимова Творогова.
Скрепил за Аргунова — усолец Степан Иванов Щукин.
Книга сбора новой десятой пошлины с имущества служилых, торговых и промышленных людей в Индигирском Подшиверском острожке и Подшивер- ском Верхнем зимовье служилого человека Лазаря Савина Аргунова и цело- вальника Творогова, 5 января — 15 июня 1659 (167) г.
Скрепил за Аргунова и Творогова — Иван Сафронеев.
Книга сбора новой десятой пошлины с имущества служилых, торговых и промышленных людей в Индигирском Подшиверском острожке и Подшивер- ском Верхнем зимовье служилого человека Лазаря Савина Аргунова и цело- вальника Творогова, 5 января — 15 июня 1659 (167) г.
Скрепил за Творогова — Андрей Матвеев Ворыпаев.
лл. 56-62.
Книга сбора новой десятой пошлины с имущества служилых, торговых и промышленных людей в Индигирском Подшиверском острожке и Подшивер- ском Верхнем зимовье служилого человека Лазаря Савина Аргунова и цело- вальника Творогова, 6 января — 15 июня 1659 (167) г.
Скрепил за Творогова — Иван Елизарьев Худяков.
Книги сбора ясака за 1659—1660 (168) г. с юкагиров по Индигирскому острожку служилых людей Лазаря Савина Аргунова и таможенного целоваль- ника Ивана Максимова Творогова.
Скрепил за Аргунова — торговый человек Андрей Ворыпаев.
Книги сбора ясака за 1659—1660 (168) г. с юкагиров по Индигирским Верхнему, Среднему Подшиверскому и Нижнему зимовьям служилых людей Ивана Ильина, Лазаря Савина Аргунова и таможенного целовальника Ивана Максимова Творогова.
Без скрепы.
Книги сбора ясака за 1660—1661 (169) г. с юкагиров по Индигирскому Нижнему зимовьям служилого человека Лазаря Савина Аргунова и цело- вальника Ивана Максимова Творогова с товарищи.
Скрепил за Аргунова — торговый человек Андрей Матвеев Ворыпаев.
Книги сбора ясака за 1660—1661 (169) г. с юкагиров по Индигирским Верх- нему Среднему, Подшиверскому и Нижнему зимовьям служилых людей Ивана Ильина, Лазаря Савина Аргунова, Андрея Горелова и целовальников Ивана Максимова Творогова и Карпа Андреева.
По информации за 1678 год у Лазаря Аргунова был сын Василий:
«В 1678 г. он (казак Б. Сорокоумов – С.В.) вновь был послан служить на Колыму (ЯОУ, ст. б/н, на 95 л., 1678 г., л. 41). В его отряде находился Яков Пермяков, известный впоследствии мореход, принимавший участие в открытии Новосибирских островов. С Сорокоумовым поехали дети прославленных якутских мореходов: Абрам Салдатков, сын Артемия Салдата, товарища Дежнева, Василий Аргунов сын Лазаря Аргунова, и др. Сорокоумов благополучно прибыл на Колыму (Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в. Л., 1936, стр. 243).
Но дальнейшей информации о судьбе Василия Аргунова у нас нет.
Казалось бы, род якутских Аргунов на этом иссяк..
Но…случился бунт в Томске, который целиком и полностью изменил ситуацию.
Томский воевода Осип Щербатов, смещенный восставшими служилыми людьми со своего поста, напрямую связывал эти события с Московским восстанием 1648 года.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ТОМСКОГО ВОЕВОДЫ ОСИПА ЩЕРБАТОГО О РАСПРОСТРАНЕНИИ В СИБИРСКИХ ГОРОДАХ ИЗВЕСТИЙ О МОСКОВСКОМ ВОССТАНИИ 1648 г.
1648 г.
…Декабря в 28 день пришел из Нарыму томский казак Ивашко большой Лаврентьев и пришел на двор к Илье Бунакову и Илье рассказывал про московские вести, как он был Ивашко в Нарыме и при нем де Ивашке пришли в Нарым ис Сургута сургуцкие казаки и ему, Ивашку, и нарымским многим людей сказывали московские вести, что на Москве учинила чернь и стрельцы над бояры и над многими людми, и как домы грабили и побивали. И как сошлись к нему, Илье, советники ево, Остатка Люпатишка Хромой с товарищи и иные многие люди и он, Илья, ево Ивашковы вести сказывал всем людем вслух: на Москве чернь стала вскопе и бояр побили и хотели боярина Бориса Морозова убить … а домы де многих грабили, а здесь де недорого меня, Оську, с товарищи с дьяком с Михаилом Крючаремы да Петра Сабанского с товарищи убить, и домы наши розграбить все. И на Москве де государь сам выходил на лобное место, упрашивал де ево у черни Бориса Морозова, что де ево не убили, и для тово ево Бориса Морозова велит сослать на Белое озеро.
И как де приехали к Москве челобитчики Федька Пущин с товарищи в самое смятение, как всколыбалася чернь на бояр и их де Федку Пущина с товарищи роспрашивал государь сам и жаловал, де их сукнами да дорогами и дано де им государево жалованье корм большой в ысход.
И с Ильина двора вышел Бунакова закак Карпунка Сухорук и те ево Ильины слова сказывал моему Оськину человеку Матюшке Петрову и служилым многим людем сказывал же. Да того ж числа, вышедчи из ево Ильина двора на базар, сказывал многим людем пешей казак Медведко Пешник, да дети боярские Григорий Пущин да Роман да Василий Старковы да казаки Василей Якимов да Семен Визига, подъячей Иван Кинозеров сказывали те речи, а слышели де они у Ильиных советников у Ивашка Попадайкина з братом ево меньшим да с Максимка да брата ево Ивашка Аргуновых да и у многих Ильиных советников те ж речи сказывают, что они те слова слышали у Ильи Бунакова [РГАДА, ф. 214, д. 469, лл. 165-166].
Итак, в числе тех, кто посеял томскую Смуту, оказались, по мнению, воеводы, братья Иван и Максим Аргуновы.
Но, как сообщает Н.Н. Покровский в своей книге «Томск 1649-1649 гг. Воеводская власть и земские миры» это не совсем так: 12 апреля 7156 года от сотворения мира (то есть того же 1648 года от Рождества Христова) группа лиц в составе детей боярских Федьки Пущина, Митьки Еротцкого, пятидесятника Ивашки Володимерца (с новым прозвищем Новограбленный) и казаков Сеньки Поломошного, Федьки Батранина, Мишки Куркина, Васьки Сапожника (более известно в Томске как Мухосран), Стеньки Володимерцева, в числе которых был и десятник Пронька (Прокопий) Аргунов, подписали петицию на имя воеводыв Щербатова о разборе государева «Слова и Дела», собственно с которого и начались все томские последующие события и низложение воеводы. Позже к бунтовщикам присоединяется еще один представитель рода – тот самый Карп Аргунов, о котором сын Иван сообщал, что их дед из немцев.
Так как с историей Томского бунта 1748-1749 гг. нам придется в нашей книге об истории якутских казачьих родов сталкиваться не один раз, то в этой главе мы остановимся на ней более подробно, чтобы понять и суть, и причины и следствия, и результаты.
Если очень кратко, то исторрию этого бунта формулируют следующим образом: «Cлужилые люди восстали против воеводы князя О. Щербатова. Зачинщиком возмущения был боярский сын Г. Плещеев-Подрез. Восстание было подавлено, в результате проведенного следствия его зачинщики были переведены в 1654 г. в Якутск».
Но это не совсем так. Правильнее будет сказать о том, что в Томске в 1648 году произошел конфликт интересов между двумя группами, определяющими финансовые потоки, формируемые контрабандой (пушнины, табака), винокурением, азартными играми. И с одной, и с другой стороны были люди алчные, прикрывающие свою личную выгоду (свой тайный бизнес) некими социальными интересами. В итоге советские историки и создали миф о некоей «борьбе за справедливость низов с верхами». Но верхи – воевода Щербатов и его заместитель и конкурент Бунаков были подлецами и жуликами одного порядка, что впоследствии было установлено следствием. А низы – как говорилось выше – пороты кнутами (и по делу!!!) и сосланы в Якутию, некоторые навечно (и о них у нас разговор впереди).
Сам воевода Осип Иванович Щербатов позже сообщал о том, как томские служилые люди из команды второго воеводы Ильи Бунакова «меня лаяли … и называли изменником и от твоих государевых дел мне отказали и сидеть мне у твоих государевых дел не велели и на воеводском дворе меня … заперли и приставили ко двору двадцать человек караульщиков».
Среди служилых людей, которые были организаторами и исполнителями ареста воеводы – высшего должностного лица Томского воеводства – он называет Прокопия Аргунова с сыном Иваном.
А потом эти самые служилые люди, устанавливающие «справедливость» в городе Томске начали погромы домов тех из своих земляков и коллег по службе, которые поддерживали первого, а не второго, воеводу. Пронька Аргунов принимал личное участие в погроме двора сына боярского Балахнина. Не менее усердствовал на этом погроме и Митька Антипин (вероятный патриарх якутского рода Антипиных).
Позже в Москву была направлена делегация от служилого люда Томска с челобитными против воеводы Осипа Щербатова. В ее составе были и те люди, которые впоследствии будут отмечены и в Якутске: сын боярский Федор Пущин, пятидесятник Иван Володимерцев, десятник Семен Васильев сын Варвара Паломошный, конные казаки Василий Иванов сын Мухосран и Карп Аргунов, десятник пеших казаков Прон Аргунов и рядовой пеший казак Дмитрий Антипин.
В числе тридцати четырех томичей, которые в 1651-1652 гг. допрашивали в Москве по делу о Томском бунте, были двадцать, которые по приговору были наказаны кнутом, среди них Карп Аргунов, Кузьма Иванов сын Мухосран и Василий Паламошный.
В Томске наказали кнутом еще одиннадцать самых активных участников восстания, среди них сын боярский Федор Пущин, пятидесятник Иван Володимерцев, казаки Прокопий Аргунов, Василий Иванов сын и Данило Иванов сын Мухоплевы (в недавнем еще — Мухосраны), Андрей Щербак, Филипп Едловский.
А далее последовала ссылка в «гнилые места»:
Аргунов Ивашко: «Сослан в службу в Якутск за участие в томском бунте 1649-1650 с женой Галашкой и с детьми Ивашком и Агафьицей».
Аргунов Максимко: «Сослан в службу в Якутск за участие в томском бунте 1649-1650 с женой Дарьицей».
Аргунов Прокопий: «Сослан в службу в Якутск за участие в томском бунте 1649-1650 с детьми Ивашком, Евсевейком, Омельком, Паранкой, Палашкой, Матренькой, Татьянкой и Каптелинкой».
Карп Аргунов, как видим, отделался наказанием кнутом и продолжил служить в Томске.
Поэтому судьба Ивана Карповича по-прежнему остается за скобками нашей истории.
А вот якутские, бывшие томские Аргуновы, быстро вписываются в служилую жизнь Якутии:
1661 год. В списках якутских казаков:
Максимко Аргунов
Стенька Аргунов
1666 (174) г. августа 8. — Поручная запись атамана казачьего Михаила Стадухина, атамана казачьего Семена Дежнева, пятидесятника Григория Тотаринова с товарищами по казачьем сыне Дмитрие Алексееве, верстаемом в казачью службу*.
… Степан Максимов сын Аргунов … Максим Аргунов…[ ф. Якутская приказная изба, ст. № 2107 (35)>, лл. 269—270 .]
Книга сбора ясака за 1667—1668 (176) г. с юкагиров по Индигирскому Уян- динскому зимовью служилого человека Емельяна Прохорова Аргунова.
Книга сбора ясака за 1674—1675 (183) г. по Индигирскому Среднему Подшиверскому зимовью казака Емельяна Аргунова.
Ужинные и умолотные книги по Верхней Кангаласской заимке выдельщи- ка пятидесятника Максима Прохорова Аргунова.
Обратим внимание на отчества – и Максим с Иваном тоже, получается, сыновья Прохора Аргунова. И, следовательно, вся нынешняя якутская казачья линия Аргуновых – это потомки томской ветви Аргуновых, патриархом которой является Прохор (вероятно, Истомин или Савин) Аргунов. Впрочем, Прокопий и Лазарь, скорее всего, родные братья – дети Истомы (Савы) Аргунова, которые по воинскому распределению были направлены один в Томск, другой – в Якутию.
В 1668 году отмечен один из Иванов Аргуновых:
«Не позднее 1668 (176) г. июля 11. — Отписка казачьего атамана Семена Дежнева в Якутскую приказную избу об отсылке собранного на Оленьке ясака в Якутск с служилым человеком Сидором Емельяновым и просьба о выдаче хлебного жалованья.
Государя, царя и великого князя Алексея Михайловича…(т.) указу по приказу окольничья князь Ивана Петровича Борятинского послан из Якуцкого острогу атаманишко казачей Сенька Дежнев [с] слу жилыми людьми на Оленек реку для великого государя ясашново збору к тынгусам и к якутам.
И будучи Сенька Дежнев [с] служилыми людьми собрал на великого государя с-ыноземцов с тынгусов и с якутов 3 сорока 27 соболей и выслал тое государеву казну с служилыми людьми Сидорком Емельяновым да Ивашком Аргуновым в Якуцкой острог к окольничью князь Ивану Петровичю Борятинскому, а я, Сенька, остался на Оленьке реке с аманаты с тремя человеки с тынгусами в Оленском зимовье. И живучи [с] слу- жилыми людьми и помираем голодною смертью, что дано нам, холопем, хлебного жалованья не помногу, и что взяли и тем долги платили, но не живем, не знаем ни среды ни пятницы, души свои скверним, всякою скверность приимаем, что дано, то съели, а впредь не знаем чем питатца на твоей, государеве, службе. Да я ж, атаманишко Сенька Дежнев, посылал в Мег для государева ясашново збору двух служилых людей и ходили пеши в Мег верх Оленька реки, и ходили 10 недель. А ясак взял в Жиганех Ортемей атаман Петриловской со всех и отписи дал за своею рукою [[ф. Якутская приказная изба, ст. № 2146 (474), л. 152.]/
И вот еще один любопытный документ:
«1673 (181) г. марта 3. — Память хлебного стола в денежный стол подьячему Михаилу Уилнитц- кому о выдаче женам якутских служилых людей, в том числе жене атамана казачьего Семена Дежнева — Пелагее, денежного жалованья взамен хлебного.
181-го марта в 3 день память ис хлебново стола в денежной стол подьячему Михайлу Ушнитцкому.
Выдать великого государя за хлебное жалованье атамана казачья жене ево, Семена Дежнева, Палагее да казачьим женам десятника казачья Самышки Мелненка жене ево Офимице Васильево, да рядовых казаков Кондрашки Берсенева жене ево Матренке, да Ортюшки Сизово жене ево Маньке, да Ивашка Ядловского жене ево Офимице, да Оксенка Скребыкина жене ево Марфутке, да Проньки Травинки жене ево Маньке, да Васьки Кычкина жене ево Анютке, да Ивашка Аргунова жене ево Анютке по 2 пуда за рожь день- гами по осми алтын по 2 деньги за пуд, и те дачи в книги записать и к дачам велеть руки приложить. А та им дача дать на нынешней, на 181-й год.[ф. Якутская приказная изба, ст. № 2162, л. 8ъ.
По данным за 1682-1693 гг. в полку Аргуновых была следующая родовая прибыль:
Аргунов Васка имел братьев Алешку (1881 г.р.) и Петрушку (1685)
У Аргунова Евтюшки (Евсютки) были сыновья Петрушка (1675), Гришка (1678) плюс еще один сын Петрушка (1683) и племянник Мишка (1688)
У Аргунова Ивашки – сыновья Тимошка (1683) и Васка (1685)
УАргунова Омельки – сын Ондрюшка (1677).
У Аргунов Стефана – сын Васка (1676)
В 1681 г. в списках якутских казаков:
Аргунов Евсютка, казак (ж/о)
Аргунов Ивашко, казак (ж/о)
Аргунов Васка, казак (х/о)
Аргунов Ивашко Максимов, казак (ж/о)
Аргунов Максимко, десятник (ж/о)
Аргунов Матюшка, казак (х/о)
Аргунов Митька, казак (х/о)
Аргунов Стенька, казак (ж/о)
И еще через двадцать лет служебная карьера Аргуновых складывается следующим образом:
Книга сбора ясака за 1691—1692 (200) г. с эвенков и якутов по Бутальскому зимовью приказчика Евсея Аргунова.
Книга сбора ясака за 1693—1694 (202) г. с эвенков по Майскому зимовью приказчика казака Евсея Максимова Аргунова.
То есть появляется еще один Евсевий – но не Прохорович, а Максимович, внук Прохора (Прокопия)..
Книга сбора ясака за 1695—1696 (204) г. с эвенков по Охотскому острожку казака Евсея Аргунова.
Книга сбора ясака за 1696—1697 (205) г. по Оленскому зимовью казака Евсея Аргунова.
Затем появляется Петр Аргунов.
Книга сбора ясака за 1694—1695 (203) г. с юкагиров по Алазейскому зимо- вью казака Петра Аргунова.
Книга сбора ясака за 1695—1696 (204) г. с юкагиров по Устьянскому зимо- вью казака Петра Аргунова.
Ужинная и умолотная книга выдельного десятинного хлеба по Амгинской слободе приказчика казака Петра Аргунова, 1701 г.
Книга прихода и расхода десятинного хлеба, принятого приказчиком Ам- гинской слободы сыном боярским Иваном Крыженовским у прежнего при- казчика казака Петра Аргунова, 1702 г. [Якутская приказная изба (РГАДА Ф. 1177) Том третий (часть 1) 1634—1714 Справочник].
Список якутский казаков за 1692 год
«Книга окладная Великих государей царей и Великих князей Иоанна Алексеевича Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев з денежными и с хлебными и с соляными оклады Якутского города ружником и оброчником и служилым всяких чинов людем нынешнего 200 го [1692] году сентября с 1 числа да сентября по 1 число 201 го [1693] году а оклады им денежные по статьям а хлеб четвертми в государеву новую осмопудовую четверть а соль пудами
Якутцкого города служилые люди
Пятидесятники казачьи
Женатые
Максимко Аргунов
Рядовые казаки
Женатые
Евсютка Аргунов
Ивашко Иванов Аргунов
Митька Аргунов в прошлом во 199 м [1691] году в Якутцком умер воспою. И в нынешнем в 200 м [1692] году июля в 8 день приверстан в ево Митькино место казачей брат Сенька Андреев Злобных в холостой оклад.
Стенька Аргунов в прошлом во 199 м [1691] году в Якутцком умер воспою. И в нынешнем в 200 м [1692] году июля в 8 день приверстан в ево Стенькино место Ондрюшка Ларионов в холостой оклад.
Холостые рядовые казаки
Васка Максимов Аргунов в прошлом во 197 м [1689] году на Анандыре реке от иноземцов убит.
Васка Степанов Аргунов
Гашко Аргунов в прошлом во 197 м [1689] году на Анандыре реке от иноземцов убит
Давытко Иванов Аргунов
Ондрюшка Аргунов в прошлом во 199 м [1691] году в Якутцком умер воспою. И в нынешнем в 200 м [1692] году сентября в 9 день приверстан в ево Ондрюшкино место казачей племянник Ивашко Иванов.
Петрушка Евсевьев Аргунов [Выписка из окладной книги служилым г.Якутска 1692 года (РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330.)]
В связи с бесчинствами, которые устроила команда казачьего головы Владимира Владимировича Атласова в Киренске в Рождество Христово, о которых мы писали в главе об Амосовых, то и Аргуновы не остались в стороне: «Тогда же 30 декабря 1701 г. из Киренска отправили жалобу на Атласова сын боярский Козьма Мочехин и его “товарыщи” — казаки Афанасий Петров, Стефан Бобров, Евсевий Аргунов, Лука Литвинец, Елфей Бреха и другие».
По спискам Якутского казачьего полка за 1706 год:
Аргунов Алексей Степанов сын (6-я пятидесятня)
Аргунов Борис (12)
Аргунов Василий Иванов (3)
Аргунов Василий Степанов [в 1686 году верстан в казаки](7), убит на Камчатке в 1704 г. на реке Пустой.
Аргунов Григорий Евсеев сын (16)
Аргунов Давыд [Иванов сын], подъячий
Аргунов Евсевий [Прокопьевич], сын боярский
Аргунов Иван Иванов сын, пятидесятник
Аргунов Михайло (16)
Аргунов Никита Евсеев сын (4)
Аргунов Петр [Евсеев сын], пятидесятник (10)
Аргунов Сергей Степанов сын (12)
Аргунов Тимофей [Иванов сын] (3)
Якутск, 1720 год
Лл.4-4 об.
«Во дворе Иван Дмитреев сын Катасонов … племянники ево Андрей Алексеев сын трицати лет а ныне он Андрей послан Великого государя на службу на Камчатку в 710 м году … у него ж живет умершаго казака сын Федор Афонасьев Аргунов»
Л.5 об
Во дворе Евсевей Максимов сын Аргунов
Л. 10 об-11.
«46.Двор Алексея Стефанова сына Аргунова а он Алексей в 718 м году послан в Тоболеск за казною … у него ж Алексея живет брат ево родной служивой Сергей».
Л. 23
«Двор служивого Афонасья Аргунова и он Афонасей послан Великого государя на службу верх по хлебные запасы в 719 году а по скаске матери ево ему Афонасью восемнацать лет у нее ж живет зять ее Леонтей Остренин и он послан на службу Верхоянское зимовье в 719 году».
Л. 28 об.
Во дворе служивой Тимофей Иванов сын Аргунов
Л. 49 об.
Во дворе служивой Матвей Давыдов сын Аргунов
Л. 61 об.
Служивой Иван Варламов сын Харитоновых сказал двацати лет а живет у служилова ж Тимофея Аргуно[ва]»
В «Истории Якутска» за 1733 год есть интересный эпизод, связанный с ссыльным генералом Г.Г. Скорняковым Писаревым, который, проживая в Жиганске, был всячески притесняем местным приказчиком сыном боярским Жадовским. А потом последовал указ о назначении Скорнякова-Писарева командиром Охотско-Камчатского края, завершившееся очередной нудачей для генерала, который попал под горячую руку всесильного в Сибири Витуса Беринга и его офицеров, и был заменен бывшим ненерал-полицмейстером Санкт-Петербурга, шурина некогда всесильного, а потом такого же ссыльного, как Скорняков-Писарев и как Девиер, Александра Меншикова. Но в 1733 году Скорняков-Писарев попытался отомстить своему врагу Жадовскому. И вот, что из этого получилось, согласно «Истории Якутска»:
«7 февраля 1733 г. ревизионная комиссия под названием «Канцелярии якутских следственных дел» приступила к расследованию поступков воеводы Ф.Жадовского. Во главе комиссии — начальник Охотского порта Скорняков-Писарев, в помощь ему дан поручик Шкадер. В течение трех дней комиссия разобралась в злоупотреблениях Жадовского и постановила заковать и посадить под арест виновника, что и исполнено 11 февраля. Караул за Жадовским был назначен из 24 человек. Главная вина Жадовского состояла в том, что он не отправил в Охотск 11700 пудов хлеба, круп и разных железных изделий, что вызвало жалобу в Иркутск со стороны Скорнякова-Писарева.
11 февраля по предписанию Иркутской Провинциальной канцелярии воевода Ф.И. Жадовский, «не взирая на какие бездельные и плутовские отговорки его», арестован Скорняковым-Писаревым, скован в цепи и железо и посажен в заключение при воеводской канцелярии, находившейся в крепости. Но приверженцы его, во главе с казачьим головою Алексеем Аргуновым, 13 февраля напали на караул, освободили воеводу из-под ареста, …арестовали самого Скорнякова-Писарева и отняв у последнего шпагу и продержав две недели под арестом, выслали его под конвоем на место прежней ссылки — Жиганское зимовье.
13 числа Аргунов с якутскими служилыми людьми в числе 14 человек напал на караул и, разбив его, освободил воеводу. Затем ворота в крепости были заперты и на площади торжественно отслужен благодарственный молебен по поводу освобождения от «иноплеменников». Следователи, будучи выброшены за крепость, приставили ко всем воротам караул и отправили в Иркутск донесение о своем критическом положении с просьбой прислать солдат.
…Казачий голова Алексей Аргунов и соборный протопоп Тарлыков со своими приверженцами, арестовавшие Скорнякова-Писарева, назначенного в Охотске начальником, боясь сторонников последнего, сидели в городской крепости в оборонительном положении с 13 по 19 февраля, когда получен был из Иркутска указ о ссылке Скорнякова-Писарева «за малые успехи порученных ему дел» снова в Жиганск. Но был ли Писарев вторично в Жиганске — неизвестно».
Определены в казачью службу по г. Якутску в 1748 году:
Афанасей Аргунов
Григорей Аргунов, у него сын Федор.
Илья Аргунов
Тимофей Иванов сын Аргунов
Тимофей Аргунов
Якутский казачий полк, 1830 год:
Аргунов Василий – казак, вторая сотня
Камчатка:
Первые сведения об Аргуновых на Камчатке трагичные: Аргунов Василий Степанов (7-я пятидесятня Якутского казачьего полка), убит на Камчатке в 1704 г. на реке Пустой.
В 1731 году на Камчатке произошел знаменитый Харчинский бунт, для расследования которого прибыла специальная комиссия во главе с майором Якутского пехотного полка В.Ф. Мерлиным и капитаном Д.И. Павлуцким, которые в 1735 году по итогам деятельности Розыскной канцелярии вынесли целый ряд приговоров, в том числе и смертную казнь через повешение, наказание батогами и кнутами.
Но… «В 1738 г. Мерлину и Павлуцкому вновь пришлось проводить расследование о притеснениях ительменов, на этот раз камчатским управителем подпоручиком Максимом Латышевым и ясачным сборщиком Аргуновым, которые в 1737 г. были посланы на Камчатку охотским командиром Скорняковым-Писаревым. Латышев и Аргунов в сопровождении 29 казаков разъезжали по полуострову и брали с ительменов взятки и чащины. По приговору Розыскной канцелярии они были биты кнутом, а их подручники, служилый Карпов и толмач Агатов, отправлены в каторжные работы в Охотск» [Сгибнев А.С.].
Степан Петрович Крашенинников тоже сообщал: «Служивых людей при мне пять человек, а имянно: Осип Аргунов, данной мне в Якуцке для письма, Иван Пройдошин, определен от здешней приказной избы для чинения метеорологических обсерваций, а для россылок Иван Попов, Иван Черной, Петр Матвеев да толмач Алексей Горлов [Архив АН СССР. ф. 3, оп. 1 No 800 лл. 251—252].
Казачья команда Петропавловского порта 1815 г.
Казаки:
Аргунов Андрей Захарович (1784)
Аргунов Прокопий Захарович (1789)
Аргунов Яков Григорьевич (1790)
Тигиль. 1831 год.
Аргунов Никифор Савинович (1788)
Петропавловский порт, 1845 г., Петропавловская экипажная рота
Нижние чины:
Аргунов Илья Григорьевич (1811), плотник, из казачьих детей, уроженец Камчатки, поступил в Камчатскую экипажную роту в 1828 г.
И, перекидывая мостик в современность, мы знакомимся с деятельностью человека, который вопросам генеалогии в Якутии посвятил свою жизнь:
«Якуты в старину повсеместно знали свою родословную — «төрүччү» — до девятого поколения предков. Знания эти были жизненно необходимы, потому что до девятого поколения запрещено было входить в родственные связи.
«Тогда ведь не было науки, но почему-то наши предки знали, что нельзя смешивать кровь близких родственников. Считалось, что десятое поколение — это уже начало исчисления нового рода. Следить за этим было важно, потому что надо было сохранить свой род, да и в целом народ, а кровосмешение с другими народами было невозможно, так как якуты издревле жили компактно на Севере, из-за климата, отдаленности другие народы сюда не приезжали до вхождения в состав России в XVII веке», — объясняет директор Научно-исследовательского института генеалогии и этнологии народов Севера, ассоциированный член Академии наук Республики Саха (Якутия) Константин Ильич Аргунов.
«Интерес к корням начался в 1990-е годы, и сейчас мы восстанавливаем на уровне коренных народов и старожилов Якутии родовые корни и родословия жителей поселений, чтобы воссоздать поколенную роспись современности и сделать единый электронный архив родословия республики. Сохранилось много письменных источников, фольклора, энтузиасты-краеведы и ученые по поселениям собрали много устной информации у старожилов. И что важно, переданные ими устно данные соответствуют тем, что хранятся в архивах. Мы получили доказательства того, что в старину у нашего народа было устно передаваемое из поколения в поколение родословие. При крещении якутам давали русские имена при сохранении исконно якутских имен — например, Иван Иванов или Павел Павлович. Факты переименования зафиксированы в метрических книгах, ревизских сказках и переписях населения, поэтому можно установить имя и родовую принадлежность человека до крещения», — рассказывает эксперт.
По словам Аргунова, в Якутии своим родословием занимаются школьники с начальных классов. «У нас много краеведов, даже среди школьников, молодежь пишет научные работы. Им это интересно, потому что в нашем народе это заложено на уровне генетической памяти. Тяга знать свое родословие — это унаследованная традиция, потому что в этом заложен смысл выживания и здоровья народа», — утверждает он».
И в этом он абсолютно прав.
Вопросами истории своей родины занимался и Иван Александрович Аргунов (1922—1988) — советский якутский учёный, журналист, первый председатель Союза журналистов Якутии, заведующий лабораторией социологических исследований Института языка, литературы и истории Якутского филиала Академии наук СССР.
В Якутском государственном университете имени им. М. К. Аммосова работает кандидат исторических наук археолог Валерий Георгиевич Аргунов. Свою кандидатскую диссертацию он посвятил каменному веку северо-западной Якутии.
Асламовы
По всей видимости, родовое гнездо этой фамилии – Тобольск. И там эта казачья фамилия прослеживается на протяжении десятков (если не сотен) лет.
Рядовые Литовского списку казаки (1693 год):
Л. 199. …Федка Яковлев Аслам
Л. 211 об. Конные казаки, которые из рейтар, оклад давать в приказ до убылых окладов по 7 рублев
Екимко Овдокимов Асламов [РГАДА, Ф. 214, Оп. 1, Д. 1048]
Но в дальнейшем эта фамилия двигалась в нескольких направлениях.
Вот одно из них. Это период формирования войск для защиты Албазинского острога:
Тобольской Литвы и конных, и новокрещеных казаков дети,
братья и племянники. Полк П. Грабова. Удинск
Асламов Игнашка [Е.А. Багрин, Сибирские «выборные» служилые люди в полку Ф. Головина в 1686–1690 гг.: численность и состав (с поименным списком)]
В 1700 году мы видим Игнатия в составе гарнизона Нерчинска:
оклады по семи рублев с четью, рядовые
Степан Офонасьев служит по Яравнинскому острогу и считан с яравнинскими.
Иван Бянкин
Гаврило Митрофанов
Игнатей Асламов
Артем Мунгал
Ларион Простокишин
Елисей Путимцов
Данило Куликов
Василей Фалелеев [РГАДА, Ф. 214 Оп.1 Д.1272, Сметные, пометные списки и книги Нерчинска и острогов 1700 г.]
Затем в 1708 году.
Десятник Григорей Котелников, а за хлебное жалованье служит с пашни,
Рядовые
Андрей Бянкин,
Агафон Суетин, а за хлебное жалованье служит с пашни,
Игнатей Асламов,
Артемей Мунгал, а за хлебное жалованье служит с пашни,
Елисей Путинцов, а за хлебное жалованье служит с пашни,
Ларион Простокишин, а за хлебное жалованье служит с пашни,
Яким Лонщаков,
Данило Куликов,
Борис Зыков, а за хлебное жалованье служит с пашни [РГАДА
Фонд 214 Опись 5 Дело 1424? Книга окладная жалованья служилым людям по Нерчинску. 1708 год]
Но был еще один путь – через Томск, где в 1680 году был отмечен Мартынко Ефимов сын Асламов: «Отец вологжанин, пришел в Томск … служил по Томску …а он родился в Томске и верстан в пешую службу. Оклад пеший, рядовой».
И томский род не прервался:
В Томском уезде в Сосновском стану пешие казаки живут в разных деревнях на пашенных своих заимках
Деревня Аркашева на Малой Уксайке речке
Л. 191 об. Мартин Елфимов сын Асламов [РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1371]. А В Дозорной книге Томского уезда за 1707 год указан еще и его брат Семен.
В 1735 году казак Федор Асламов отмечается на Камчатке – по итогам деятельности Розыскной канцелярии по делу о причинах Харчинского бунта он бит кнутом.
Первое предположение было о том, что Федор – сын Игнатия Асламова из нерчинских казаков. Но мы нашли сведения о семье Асламовых за 1721 год:
Нерчинской конный казак Игнатей Асламов 60 [лет]
сын Михаило 17
сын Семен 16
сын Григорей 14
сын Андрей 12
Федора в этом списке нет. Или – УЖЕ НЕТ, так как он был на службе на Камчатке и проходил уже по другим спискам – спискам либо Якутского казачьего полка, либо Якутского пехотного полка, который вел военные действия на Чукотке и в Корякии.
Вполне вероятно. А забайкальская ветвь была продолжена — в 1858 г. родился Ксенофонт Михайлович Асламов – начальник штаба Забайкальского казачьего войска (с 1919 г.), генерал-майор.
Но и камчатско-якутская (вероятно, тоже тобольско-нерчинская по происхождению) ветвь набирала административные обороты:
«Казаки активно участвовали в общественно-политической, экономической жизни Якутской области. Согласно «Городовому положению» от 14 декабря 1873 года в Якутске состоялись выборы 30 гласных Городской Думы. Правом голоса обладали лишь те граждане, кто «бездоимно» уплачивал в казну налог на имущество. В результате голосования в Гор. Думу были избраны 8 чинов, в том числе и казачий сотник. Срок полномочий устанавливался на 4 года. В последнюю Городскую Думу от 1915 года также среди избранных депутатов числился вице-губернатор А.И. Попов, атаман казачьего полка А. Казанцев. 23 июня 1891 года в Иркутске несколько казаков: сотник, секретарь Я.К.П А.И. Попов, пятидесятник Владимир Шестаков, урядник Александр Асламов и казак Василий Бубякин в составе якутской делегации были представлены Его императорскому высочеству Наследнику цесаревичу, будущему императору Николаю Второму».
А вот есть современное продолжение этой якутской фамилии мне НЕИЗВЕСТНО. И потому надеюсь на обратную связь…
Астраханцевы
Казалось бы: Астраханцевы, конечно же, из Астрахани и какой тут может быть вопрос.
Но вопросов множество. И не на все из них найдены ответы.
Вот, например: «Одним из первых сургутян А.Т. Шашков считал казака Ивана Астраханца, который, достигнув уже в Тобольске чина сына боярского, погиб в середине XVII в., точнее, после 1654 г. (Древний город на Оби 1994: 121; ОИЮ 2000: 199). Д.О. Скульмовский выражал сомнения в том, что Иван Астраханец, «ставивший» Сургут, и тобольский сын боярский, живший еще 60 лет спустя, – это одно и то же лицо (Скульмовский 2008: 18–19). Скорее, действительно, одного из служилых людей, принявших участие в основании Сургута, не следует отождествлять с кем-то из тоболяков – сыном боярским или казаком литовского списка (в 1620-х гг.), атаманом, в 1626 г. участвовавшим в сооружении Качинского (Красноярского) острога и оставшимся в местном гарнизоне, а также казаком, который в 1629 г. ездил из Нарыма в Томск и обратно. (Кстати, в двух редакциях Сибирского летописного свода «ставивший» Красноярск тобольский атаман Иван Федоров сын называется то Астраханцем, то Астраханцевым) (Миллер 2000: 408, 412, 413, 419, 420, 479, ср. 740; /Найденов/1885: 7; ПСРЛ 1987: 148, 371; Русская историческая библиотека 1884: 342, 343, 414, 423). Ведь Ивана Астраханцева – вологжанина по происхождению – из Сургута перевели в Томск, где позднее в казаках числились и внуки первых жителей этих городов Семена и Омельки Астраханцевых (Бояршинова 1979: 16; Томск в XVII веке 1911: 63, 132, и др.), один из которых достиг в служилой иерархии заметного места. Кстати, в 1618–1627/28 гг. в рядах березовского гарнизона находился Исаак Астраханец (Малов 2015: 167, 169; Березово 2008: 88).
Но это еще далеко не все. Кто-то решил даже и такую задачу: если Астраханцевы вологжане, следовательно, они из… Вологды.
Вологжане – это те же волжане, то есть люди с Волги, а не с Вологды.
Но и это еще не все. Интерпретация написания фамилии тоже весьма любопытны:
Астороханец Богдашка, служилый человек, енисейский казак, «ушник» (соглядатель, наушник) якутского воеводы П.П. Головина, если верить «Мирской челобитной царю Михаилу Федоровичу торговых и промышленных людей о насилиях якутского воеводы Петра Головина».
Позже его имя – уже как Богдашка Яковлев Асторохан – появляется еще в двух челобитных енисейских казаков с просьбой направить их на службу в Нюриптейскую волость (1639/1640 гг.) и Аульскую волость (1647 г.).
Но примерно в те же самые времена он известен и как Астраханец:
«Не ранее 1640 (7148). Отписка сына боярского Воина Шахова и пяти десятника Шалимы Иванова якутскому воеводе П.П. Головину с товарищами об отсылке навстречу воеводе партенных (партию. — Ред.) парусов, оставленных служилым человеком Богданом Астраханцем у промышленных людей».
«11 января — 7 июня 1640 г. (7148). …о драке Богдана Астрохана и Михаила Стадухина в съезжей избе и даче ими изветной челобитной на служилого человека Юрия Киселева, объявившего государево дело на П. Ходырева»;
Август ноябрь 1644—1645 гг. (7152—7153). …доездная роспись, составленная служилыми людьми Б. Астраханом и Ф.Чухчевым [Чукичевым] с таможенным целовальником А.Игумновым об осмотре добычи «рыбников» промышленных людей П.Иванова с тов.» [Якутская приказная изба, (РГАДА, Ф.1177), Том первый 1615—1729 Справочник]
Но и это еще не все.
Через десять лет – тройного тезку служилого человека Богдана Яковлева Астраханца мы находим совсем в другом сословном разряде:
1654 год
«Кабалы: … новопашенных крестьян Богдана Яковлева Астраханца и Анания Максимова Воробья в займе ржи из казны в Олекминском острожке».
1657 год
«о пашенных крестьянах Астраханце и Воробье, не обработавших десятинную пашню».
1659 год
«Дело по сказке промышленного человека Никиты Михайлова о подмене пашенным крестьянином Богданом Астраханом соболя у ясачного якута Тынкона Туматова».
1662 год
«Челобитная олекминских пашенных крестьян Семена Алексеева, Богдана Астрахана, Микула Карпова и др. о замене выданных им железных сельскохозяйственных орудий новыми в виду их порчи, не имея кузнеца и невозможности ездить для их починки в Якутский острог».
«Челобитная пашенного крестьянина Богдана Астрахана о переводе его с новой земли на старую в виду лучшего урожая на ней хлеба и память по этой челобитной».
И жалобы «пашенных крестьян Богдана с товарищами, вымогательстве оклеветании их, о понуждении Ивана Воронка сойти с заимки» приказчика Михаида Дехтяра. [Фонд 1177 Якутская приказная изба, Опись № 3, часть 2, №№ 903—1505 1650—1664 гг.].
Факт же остается фактом – Богдан Яковлевич Астрахан-Астраханец сошел с казачьего пути.
Прослеживая же именные списки казаков Якутского казачьего полка, мы обнаруживаем, что в 1720 году: «Во дворе служивой Дмитрей Федоров сын Астраханцов и он по скаске матери ево Маланьи сороку лет и он на службе в среднем Вилюйском [зимовье]…».
Что следует из данной информации?
Первое – Дмитрий Федорович родился в 1680 году.
И второе – его отца звали Федором.
Томские родоведы подготовили интересную статью об Астраханцевых томской ветви:
«АСТРАХАНЦЕВЫ. Основателем рода Астраханцевых был томский конный казак Иван Степанов сын Астраханец. Иван Астраханец согласно свидетельству внуков, был родом “с Вологды, прислан с Москвы в Сибирь Сургут ставить и оттуда переведен Томск ставить и служил конную службу многия годы и убит на государеве службе”.
Сыновья Ивана Астраханца – Степан, Михаил, Семен и Иван Шилка служили также в конных казаках. В 1649 г. 31 марта во время томского восстания против воеводы Осипа Щербатого, Степан Астраханцов вместе с Зиновием Литосовым и Иваном Бардаком привезли в Красноярск к воеводе Михаилу Дурново несколько отписок и грамот, касающихся обычных дел воеводского управления. Но на самом деле они прибыли с особой миссией от восставших томских казаков – заручиться поддержкой красноярских служилых и подговорить их к бунту. К сожалению, воевода понял, зачем приехали Томичи в Красноярск, но арестовать их не рискнул, “опасаясь, чтобы к ним не пристали и не завели бы как в Томске” и всех троих “выслал тотчас в Томской … чтоб они какого дурна не завели”.
В 1680 г. упоминаются внуки Ивана: конные казаки Семен и Емельян Михайловы, Дмитрий Степанов и Влас Семенов Астраханцевы. Семен Михайлов сын Астраханцев купил в 1683 г. землю у томского татарина Кызылбая Чичканакова по р.Чичкаю, по соседству с землею конного казака Десята Пичугина, тем самым положив начало д. Астраханцевой. Грамота на эту землю в нач.XIX в. хранилась у его правнука дворянина Андрея Васильева Астраханцева. Сын Семена Лука получил чин сына боярского. За какие заслуги, нам, к сожалению, не известно.
В 1703 г., согласно Дозорной книге, пашенной заимкой “на реке Оби на Изумарской протоке … в межах с конным казаком Спиридоном Пичюгиным” на месте будущей д. Астраханцевой владели сообща конный казак Семен и его дети: отставной сын боярский Лука и казачий сын Андрей Астраханцовы. Третий сын – Матвей жил при отце и в 1707 г. мы встречаем его среди конных казаков на отцовом месте.
В 1742 г. в приходе Богородице-Одигитриевской церкви с.Богородского жили дети боярские Матвей Семенов (р.ок.1671), Михайло (р.ок.1695) и Василий (р.ок.1696) Лукины дети Астраханцовы. Сословные реформы при Петре и после него привели к тому, что сам Матвей и его потомки были переведены сначала в разночинцы, а затем в крестьяне. Потомки же Василия Лукина довольно долго сохраняли свое высокое положение. Сын Василия Андрей (р.ок.1745) в 1781 и 1792 гг. числится отставным дворянином.
В 1825 г. в д.Астраханцевой жили дети отставного дворянина Андрея: крестьянин Василий (р.ок.1782), отставной коллежский регистратор Алексей (р.ок.1787), оставной копиист Николай (р.ок.1802). Еще один сын Данило (р.ок.1798) к этому времени жил в Томске, в приходе Знаменской церкви. Данило Андреев Астраханцев начал службу в Томском уездном суде в 14 лет и в 1838 г. (возрасте 30 лет) получил чин титулярного советника. В 1858 г. он находился на должности губернского архивариуса при Томском губернском правлении. Два его сына: Василий (р.1829) и Егор (р.1833) также служили на государственной службе и жили в Томске.
Кроме д. Астраханцевой и Томска Астраханцевы к 1825 г. жили в д. Пихтовской и Десятовой, а также в дд. Лавровой и Карбышевой Нелюбинской волости».
Во-первых, мы напомним, что Астраханцев Сенька Михайлов сын сообщал не о Вологде: «…дед родом вологжанин, по указу государя прислан в Сургут город строить, а потом переведен в Томск, куда его отец был привезен в молодых летах и верстан в конную службу, а он родился в Томске и верстан в отцово место. Оклад 7 рублев с четью, 2 пуда соли. Пашня».
А, во-вторых, мы не нашли здесь ни одного Федора.
Федор Ондреев сын Астраханцев в 1669 году служил в Енисейском остроге и очень даже мог бы быть отцом Дмитрия.
Но факты заставили нас вновь вернуться к тобольской ветви, с которой мы и начали свой рассказ. И вот, что мы обнаружили:
Астараханцов Федька. Конный казак. «Федька Астараханцов послан в Якуцкой острог», 1668 г. [РГАДА.Ф.214.Оп.1.Д.501].
Но и не это еще самое главное.
Самым знаменитым из якутских Астраханцевых был Федот Васильевич Астраханцев (14.02. 1848 – 03.08.1916) – уроженец г. Якутска, купец I гильдии, потомственный с 1890 г. дворянин, почетный гражданин г. Якутска.
Но самое для нас главное – он из семьи обер-офицера.
Что это значит?
Это значит, что его отец или дед были, как минимум сыновьями боярскими, а как максимум – сотниками или атаманами.
И, начиная с известного нам тобольского казака из Литвы (литовского списка) все последующие Астраханцевы были детьми боярскими:
Иван Астараханец [РГАДА, Ф. 214, Оп. 1, Д. 409Л. 111. Книги имянные тоболским ржуником и детем боярским и съезжей избы подьячим и служилым всяких чинов людем и оброчником и юртовским служилым татаром что кому оклад великих государей хлебного жалованья и соли ко 169 году]
Затем Яков.
Иван Степанов Астраханцев.
Поэтому дети тобольского конного казака Федора Астараханцова (Астраханцева) могли сделать в Якутии головокружительнрую карьеру…
