1,1K

Якутское казачество за весь период своей истории, начиная с 1638 года, когда было образовано Якутское воеводство и первый якутский воевода Петр Петрович Головин прибыл на реку Лену в составе 245 тобольских, 50 березовских и 100 енисейских казаков, претерпело многочисленные изменения в количественном и качественном составе.

В количественном – в связи с суровыми условиями службы, которые приводили к многочисленным жертвам.

В качественном – в связи с отсутствием возможностей для кадрового пополнения рядов казачества, сложной демографической ситуацией, в ряды якутского казачества помимо прямых потомков казаков зачислялись крестьяне, промышленные и гулящие люди, а также ссыльные и военнопленные. Поэтому по данным 1748 года [РГАДА, Ф. 350, ОП. 2, д. 4194, л. 98 – 125] в списке казаков, «убылых» из рядов казачества показано огромное количество людей, которые из казаков превратились в разночинцы и устраивали свою новую жизнь в новых условиях – становились крестьянами, солдатами, матросами.

Из числа первых якутских казаков, которые пришли в Якутию, а потом служили на Камчатке и стали участниками обороны Петропавловского порта, мы можем выделить казаков Скребыкиных (Скребычкиных).

Даниил Скребыкин, тобольский пеший казак станицы Мурзы Выходцева, прибыл в Якутию вместе с воеводой Головинам: «Данилко Лукьянов сын Скребычкин на государеве дальней службе на Ковыме реке послан в прошлом во 157м [1649] году» [РГАДА.Ф.214. Оп.4. Д. 206, Л. 1-об.].

Аксен Скребыкин, тоже пеший казак станицы Мурзы Выходцева, прибыл в Якутию в отряде «годовальщиков» пятидесятника Бориса Оноховского на смену предыдущего отряда: «Оксенко Лукьянов сын Скребыкин в прошлом во157м [1649] году послан на государеву дальную службу на Ковыму реку» [РГАДА.Ф.214.Оп.4.Д.206, Л. 34-об].

Братья остались служить в Якутии и след их потомков тянется из Якутии на Камчатку, где казаки Скребыкины служили в казаках в Нижнекамчатском остроге, и в матросах (мастеровых) Камчатского флотского экипажа.

Участие в обороне Петропавловского порта принимал в числе добровольцев отставной унтер-офицер Василий Петрович Скребыкин (1802 г.р.).

Что мы о нем знаем?

Мастеровой 3-го класса в Камчатской экипажной роте. Из казачьих детей. В 1827 году поступил на службу казаком. В 1829 году переведен на службу в экипажную роту. [РГАВМФ, ф. 406, оп. 5, д. 515, л. 767]. Участник обороны Петропавловского порта, награжден бронзовой медалью в память о Крымской войне 1853-1856 гг. на Георгиевской ленте [РГАВМФ, д. 909, оп. 3, д. 14, лл. 176-194].

13 (23 по новому стилю) июля 1697 года Владимир Владимирович Атласов поставил поклонный православный крест в долине реки Камчатка в знак того, что эта земля является владением Российского государства.

Сам Атласов не был уроженцем Якутска, так как прибыл на службу в Якутск на смену своего отца – Владимира Тимофеевича Отласа — из некоего Усолья (Соликамского, Соливычегодского, Тотемского, Яренского – пока неизвестно). Но в составе его отряда был и племянник Василий Иванович Атласов, который, как сын старшего из братьев Атласовых, вполне вероятно, мог родиться в Якутии. Впрочем, это неважно, так как все последующие казаки Атласовы – дети Ивана, Владимира и Григория Владимировичей – были уже уроженцами Якутии.

И на перекрестье истории – на Чукотке – в разное время служили казачьи пятидесятники Матвей Максимов сын Скребыкин и Иван Владимиров сын Атласов.

Какое-то время назад при создании поколенной росписи рода Атласовых была утеряна камчатская ветвь этого рода [Полевой Б.П., Новое об открытии Камчатки, ч. 2, П-К, 1997, сс. 194-197], родоначальником которой был Семен Никитич Атласов (1776 года рождения).

Но 31 мая 2018 г. за № 09-13-1236/2660 был получен ответ на запрос из Государственного архива Республики Саха-Якутия: «В ответ на Ваш запрос об уточнении родства Семёна Никитича Атласова, послужных списков казаков, служивших на Камчатке, сообщаем, что нами были просмотрены документы следующих архивных фондов: Якутское областное управление, Якутский городской казачий полк, Якутский уездный суд, Якутское областное казначейство, Якутский окружной земский суд, Якутская духовная консистория, Якутский статистический комитет за 1770-1780 гг. В “Деле о рассмотрении прошения коллежского регистратора Атласова Фомы Никитича о возврате ему и его братьям земель, незаконно присвоенных их двоюродным братом – отставным унтер-офицером Атласовым Владимиром Петровичем 1823–1824 гг.”, в своём прошении Ф. Н. Атласов упоминает о том, что его отец Никита Иванов Атласов служил в Удском остроге и у него было семь сыновей, но имён их не называет (Ф. 180-и. Оп. 1. Д. 301. Л. 2–8).

В именном списке происходящим из казачьего звания чиновникам, дворянам российским и сибирским сынам боярским и казакам, умершим с 1700 г. и по настоящее время, составленном 9 декабря 1870 г., среди сибирских дворян и сынов боярских записаны: титулярный советник Фома Атласов, служивший заседателем Якутского земского суда. Братья его: 1. Семён Атласов, служивший в Камчатке провиантским вахтером; 2. Отставной унтер-офицер Василий Атласов, служивший в Колымске (Ф. 343-и. Оп. 1. Д. 180. Л. 108)»

Согласно материалам РГАВМФ за 1845 год [РГАВМФ, ф. 406, оп. 5, д. 515, л. 703]: «Вахтер [Камчатской экипажной роты – С.В.] Семен Никитин сын Атласов, 69 лет. Имеет на левом рукаве три нашивки из желтой тесьмы за 20-летнюю безупречную службу. Из боярских детей, уроженец Иркутской области, г. Якутск, лицом бел, глаза серые, волосы белые. Поступил в Якутскую сынбоярскую команду унтер-офицером – 01.04. 1797 г.; вахтерским помощником в штат провиантский – 01.05.1799 г., в 1812 г. разжалован».

Разжалован же «… в 1812 году … по суду за учиненные буйственные поступки прогнан шпицрутенами через 1000 человек 3 раза с выключкою из штата провиантского в Камчатский гарнизонный батальон рядовым».

Но и здесь его солдатская судьба не сложилась – в 1813 году Камчатский гарнизонный батальон был расформирован и желающим остаться на Камчатке было предоставлено право стать военнопоселенцами – «посельщиками». Военнопоселенец Атласов избрал местом своего нового жительства Нижнекамчатск. Но в 1816 году он был зачислен матросом Камчатской экипажной роты, располагавшейся в Петропавловском порту.

К этому времени он женился на некоей Акулине Ивановне и имел в 1845 году сыновей Ивана (8 лет), Степана (1 год) и дочь Марфу (5 лет). Самый старший из сыновей – Василий Семенович (1830 г.р.) – в этом же году поступил на службу матросом 2-й статьи в Петропавловскую экипажную роту. Были еще и старшие дочери, но, по всей видимости, уже замужние, и жили отдельно от родителей – Ирина (1815), Надежда (1817), Евгения (1820).

По сведениям за 1855 год Иван Семенович, матрос 2-й статьи 47-го Камчатского флотского экипажа в период обороны Петропавловского порта был в составе экипажа корвета «Оливуца», находящегося в плавании у берегов Гавайских островов и Японии, но «в 1855 г. на том же корвете 8 и 9 мая … был в длительном сражении с судами англо-французской эскадры … в заливе Де-Кастри». Дальнейшая его судьба после перевода гарнизона Петропавловского порта в Николаевск-на-Амуре неизвестна [РГАВМФ, ф. 406, оп.5, д. 803, л. 238]. Вполне возможно, что в составе экипажа корвета «Оливуца» он был переведен на Балтику.

Участие в обороне Петропавловского порта принимал самый младший из братьев, так как старший – Василий – к тому времени был, по всей видимости, в отставке, так как его имени мы не находим в списках нижних чинов 47-го флотского экипажа.

Степану Семеновичу в 1854 году было десять лет. Он был кантонистом и наравне со взрослыми принимал участие в обслуживании береговых батарей. Награжден бронзой медалью в память о Крымской войне 1853-1856 гг. на Георгиевской ленте.

Впоследствии закончил Николаевское-на-Амуре морское училище. В 1862 году, находясь в экспедиции подполковника Корпуса флотских штурманов В.М. Бабкина, служил на клипере «Разбойник» и корвете «Калевала» в заливе Петра Великого. В 1865 году служил на пароходо-корвете «Америка», занимался опись и промеры в северной части Амурского залива. Именем Степана Семеновича Атласова была назван мыс в Японском море [Степанов А. И. Русский берег: Морской топонимический справочник. Владивосток, ДВ книжн. изд-во, 1976, с. 190]. Но дальнейших сведений о судьбе Степана Семеновича после его выхода в отставку мы также не имеем.

Родовой след оставил на Камчатке Василий Семенович Атласов, флотский писарь, у которого было трое сыновей – Михаил, Дамиан и Спиридон. Более подробно история этой камчатской ветви рода казаков Атласовых изложена в статье Сесицкой А.С. «Владимир Атласов: камчатская родовая линия» (ж-л «Вопросы географии Камчатки, выпуск пятнадцатый, 2020, сс. 29-36).

Если Атласовы – это первая на Камчатке укоренившаяся фамилия якутских казаков, то следующей «по списку» стоит назвать фамилию Шамаевых или Шемаевых.

Иван Шамаев был в составе команды первого официального камчатского приказчика Тимофея Родионовича Кобелева, который оставил память о себе в одном из сообщений:

«Иван Шамаев в допросе сказал: в прошлом де в 700 году посылан он Иван в Камчадальской острог для ясачного сбору с прикащиком Тимофеем Кобелевым. И шли они с Анадыря до Пенжины на оленях и на собаках, и поделав на Пенжине в море суды, и шли подле Камчацкой Нос морем в судах до пустого острога; и теми де судами море не пропустило. И от того де острогу ходили они на оленных на неясашных Коряк, и погромили оленей, и на тех оленях поднялись через хребты на Камчатку. А против Пенжинского де устья он Иван и никто никакова острова сами не видали и ни от кого не слыхали. А с Камчатки де он Иван посылан был на Пенжинское море с служилыми людми для ясачного сбору, и против де реки Харьюзовы камень голец видеть, а на матерой или остров, того де он не ведает; а и у иноземцов де они о том спрашивали, и те де иноземцы им сказывали, что они у того камени не бывали и людей никаких не знают. А идучи де он с Камчатки с отписки один, видел против Караги реки в море значится остров, и на том де острову Иван Голыгин с товарищи, трое человек, в байдарах для проведывания к иноземцом ездили; а грести де до того острова в байдарах день; и на том де острову они людей видели и ясаку просили; и те де люди им Ивану Голыгину ясаку не дали; а вдаль де они на тот остров за малолюдством ходить не смели, и боясь их иноземцов, воротились назад. А после де его Ивана на том острову руские люди никто не бывали, и много ль на том острову людей, про то подлинно никто не ведает. А в Ковымском де и в Ленском устье он Иван не бывал и никакова острова не знает и от людей не слыхал.
На подлинном пишет тако: к сей сказке Иван Шамаев руку приложил» («Памятники Сибирской истории XVIII века». Книга вторая.1885г. Петербург).

Обратим внимание на последнюю строчку – «руку приложил». То есть, Иван Шамаев был человеком грамотным. В архивных материалах по Якутску за 1720 год имеется запись, из которой мы узнаем, что Иванов Шамаевых в истории Камчатки было несколько. А первые – это отец и сын: «Во дворе пономарь Семен Иванов сын Шамаев … брат ево родной Иван дватцати шести лет и он Иван послан Великого государя на службу на Камчатку в прошлом в 718 м году» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361. Л. 35; Вахрин С.И., Дело об убийстве Володимера Атласова. Камчатская Сибириада, т.2, П-К, 2022, с. 506]

И тоже, как и отец, Иван Иванович был человеком грамотным. Потому не случайно в 1724 году на нем был остановлен выбор: «Вместо Шелковникова в камчатские прикащики выбран Степан Трифанов; но впоследствии ему поручены другие обязанности по якутской канцелярии, и на место его послан Андрей Жирков, которому дан в помощь Афанасий Жирков, для письма Иван Шамаев, мореход Невейца и 21 человек казаков» [Сгибнев А.С., Исторический очерк главнейших событий в Камчатке с 1652 по 1856, «Вопросы истории Камчатки», выпуск первый, 2005 г., Интернет-версия http://www.npacific.ru/np/library/publikacii/historykam/istkam1-1.htm ].

В 1719 году приказчик Нижнекамчатского острога Иван Уваровский упоминает казака Ивана Шамаева в связи с разборками по пушному делу Петриловского-Козыревского и посылает казака Шемаева со своим рапортом к якутскому воеводе Ельчину [Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке, Л, 1935, сс 45-46, 50].

В 1733 году Иван Шамаев выступает уже в должности комиссара (приказчика) Жиганского зимовья [Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке, Л, 1935, с. 50]

В 1761 году в именных списках казаков г. Якутска был отмечен Иван Алексеев сын Шамаев – но, по всей видимости, это был уже внук.

Вполне вероятно, что другой его внук, но уже записанный как Шемаев, отметился в документах, датированных 1745-1747 гг. и посвященных событиям в корякской земле: «И тако де означенная измена и убивство учинилось в начале в Акланском остроге от возмущения оленного коряцкого князца Косинского, а их де было в остроге и с ним, Потаповым, 12 человек, а имянно: служилые Козьма Коротких, Степан Беляев, Иван Колесов, Иван Ослоповской, Иван Черной, Трифон Крымской, Прокопей Шемаев, Никифор Солдатов, Алексей Тарбыкин, Иван Арзамас, Андрей Старков, и тако де они, Потапов с товарищи, и засели в том Акланском остроге в осад[е], и вышеупоминаемые де изменники коряки Косинской с товарищи на оленях в третей день, то есть ноября 26 дня, приехали всего человек со сто и более, и того де дни до прибытия тех изменников к острогу вышел от них для осмотру поставленных на крупашки пленок служилой Петр Карпов, то де оные изменники, напав на него незапно, не допустя до острогу сажень за сто, застрелили из луков и подступили под острог, от которых де отбились стрелянием из острогу из огненного ружья, токмо из изменников никого не побили, понеже стоят в отдаль. И простояв оные изменники одне сутки, паки от острогу отступили прочь и в третей де день паки подступили под острог и отошед чрез дни четыре и три, паки подступили к их острогу всего раз пять, токмо никакого им зла не учинили».

А вот и финал этой истории: «И из них вышеозначенной Короткой да Борис, а чьих прозванием не знает, с той реки Черной по выпаду первого снегу пошли в Анадырской острог, а он де, Потапов, да Крымской, Колесов и Солдатов на той реке Черной, как выше показано, и зимовал и в марте месяце 747 году с той реки Черной пошли они, Потапов с товарищи, в Анадырской острог и того ж де марта месяца вышли в Анадырск. То де из ушедших от них прежде Короткой вышел в Анадырск, а товарищ его Борис, не дошед до Анадырска, помер голодом, а ушедших де с побоища Сокуева в 746 году прибыли до них в Анадырск охоцкой команды Степан Беляев да партовщиков Гилев, Соболев, Зеленовской, …… 4, Зуев, а Прокопей Шамаев да Иван Черной утерялись без вести» [Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке, Л, 1935, сс. 88-89]

Но род Шамаевых (Шемаевых) не прервался. В 1830 году в Якутском казачьем полку служили:

Шамаев Алексей 1-ый – казак, первая сотня
Шамаев Алексей 2-ой – казак, вторая сотня
Шамаев Андрей – казак, первая сотня
Шамаев Борис – урядник сверх комплекта, вторая сотня
Шамаев Иван – казак, первая сотня
Шамаев Петр – казак, первая сотня
Шамаев Феодор – пятидесятник, первая сотня

В 1855 и в 1877 гг. Н. Шамаев был атаманом якутских казаков.

Родоначальником камчатского и поныне существующего рода казаков Шамаевых и Шемаевых был один и тот же человек:

Шамаев Иван Амосович (1785), казак Нижнекамчатской казачьей команды, 1812 г.; в 1820 г. урядник Нижнекамчаской казачьей команды; в 1836 г. частный командир Нижнекамчатской казачьей команды; 1831 г., Тигильская крепость, отставной чиновник 14 класса; в 1846 г. отставной чиновник 14 класса, живет в с. Халактырка.
Он был дважды женат.

А вот его дети:

Шемаев Павел Иванович (1821 – до 1870), с. Тигиль, 1850 г., казак
Шамаев Николай Иванович (1821), уроженец Камчатки, из солдатских детей, матрос 47-го флотского экипажа, участник обороны Петропавловского порта в 1854 г.

Шамаев Ферапонт Иванович (1825), матрос 2 статьи Камчатского флотского экипажа, 1850 г.
Шемаева Анна Ивановна (1834)
Шемаев Валериан Иванович (1835), сын обер-офицера, матрос 2-й статьи, в 1855 г. на транспорте «Двина» принимал участие в сражении против англо-французской эскадры, состоящей из одного брига, одного пароходо-корвета и одного фрегата.
Шемаев Иосиф Иванович (1837), петропавловский казак

Ж. (с 1864) Дурынина (в дев. Слободчикова) Стефанида Петровна (1825), вдова камчадала с. Корякское Филиппа Спиридоновича Дурынина, погибшего при обороне Петропавловского порта в 1854 г.

Шемаев Петр Иванович (1841)

Шемаева Параскева Ивановна (1842)

Внуки Ивана Амосовича приняли участие в обороне Камчатки в период Русско-японской войны 1904-1905 гг.:

Иван Павлович (1848)

Лука Павлович (1850), которые в некоторых документах записаны как Иввовичи.

А также правнуки:

Павел Андреевич (1871)

Павел Иванович (1885)

А в годы Великой Отечественной войны пропал без вести на одном из фронтов уроженец села Хайрюзово Николай Семенович Шемаев (1922 г.р.), призванный Тигильским РВК в 1943 году.

Впервые в Якутском воеводстве фамилия Росторгуевых-Расторгуевых упомянута в первородном своем варианте, так как слово расторгуй обозначала торгового человека, торговавшего (расторговывающего) штучным товаром. Это произошло в 1662 году при следующих обстоятельствах:

«В прошлом, великий государь, во 170 году пошёл из Якутцкого острогу торговой человек Григорей Яковлев Росторгуев колмогорец с рускимн товары и с хлебными запасы на коче за море на Индигирку и на Ковыму и на иные сторонные заморские реки, и на те руские товары и на хлебные запасы в Якутцком остроге из таможни дана ему, Григорью, проезжая грамота. И он, Григорей, замерз кочем на Яне реке и зимовал на Яне реке в ясачным зимовье впоряд. И в нынешном, великий государь, во 171 году осенью послал он, Григорей, с Яны реки на Ковыму нартами с покручеником своим русково своего товару, а он, Григорей, остался и с проезжею грамотою на Яне реке. И на Алазее таможенной целовальник Осип Иванов, по недружбе рьяся на него, Григорья, у покрученика ево тот его, Григорьев, товар без вины взял на тебя, великого государя. И он, Григорей, хотел быть на Ковыму реку весною, в великой пост. И в великой пост он, Григорей, на Индигирку и на Ковыму не бывал. А слух, великий государь, доходит, что божиим изволеньем на Яне реке иноземцы ясачное зимовье взяли и служилых людей и торговых побили и аманатов роспустили.2 И буде, великий государь, какой грех над ним, Григорьем, учинился — иноземцы побили ж…».[ЛОМИ, Якутские акты, карт. 18, ст. 1, сст. 45]

Побили – но не убили. Велено было разобраться и вернуть товар владельцу, если в челобитной все записано так, как было на самом деле.

Вполне возможно, что было все и не так и разорившегося торговца записали в связи с острой нехваткой кадров в служилые люди и в Якутске появляются казаки Расторгуевы. По крайней мере, в 1706 году в четвертой пятидесятне Якутского казачьего полка служит Осип Расторгуев [«Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск», Книга 1706 года.]

В 1746 году Осип Расторгуев был уже не рядовым казаком – а приказчиком Нижнекамчатского острога [Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке, Л, 1935, сс.96, 101].

По архивным данным в 1812 г. в городе Нижнекамчатск проживали следующие Расторгуевы — сотник Нижнекамчатской казачьей команды Павел Андреевич Расторгуев (26 лет, сыновья: Михаил — 5 лет и Андрей — 2 года), казаки Прокопий Зиновьевич (37), Иван Григорьевич (29), Иван Иванович (18), Анисим Афанасьевич (17), Степан Афанасьевич (16); числившийся за почтовой экспедицией Василий Михайлович (36 лет, сыновья: Михаил — 5 лет и Филипп — 2 года); рядовые Камчатского гарнизонного батальона Михаил Иванович (33 года) и Сергей Яковлевич (29), воспитанники отделения императорского военно-сиротского дома Камчатского гарнизонного батальона Самуил Григорьевич (17) и Иван Афанасьевич (15 лет), а также писарь Иван Иванович (20 лет) Расторгуевы [РГИА ДА, ф. 1009, оп. 2, д.4, Исповедальные росписи Нижнекамчатской Успенской церкви].

Участниками обороны Петропавловского порта были:

Расторгуев Михаил Васильевич (1804), из казачьих детей, парусник, затем марсовый Камчатского флотского экипажа, 1850 г., награжден бронзовой памятной медалью на Георгиевской ленте [РГАВМФ, ф.283, оп. 3, д. 5493, лл. 1-7].

И юный сын Михаила Васильевича — Расторгуев Александр Михайлович (1845), кантонист морского ведомства, так как все кантонисты наравне с отцами принимали участие в обороне Петропавловского порта, обслуживая батареи [РГИА ДВ, ф. 1009, оп. 2, д. 3, Исповедальные росписи Петропавловского собора].

Торговцы Григорий Яковлевич Росторгуев и Савва Иванович Котельниковы часто, судя по справочнику РГАДА «Якутская приказная книга» (т.3, часть 1) выступали в роли целовальников – то есть оценщиков и приемщиков мехов. Мы наблюдаем этот процесс с 1661 года. Затем примерно с 1677 года появляется целовальник Яков Иванов сын  Котельников, который в 1679 году является уже сборщиком ясака и налогов на Чечуйском волоке. По все видимости, это сыновья торговца Ивана Емельянова сына Котельникова, торговца, упоминаемая в делах Якутской приказной избы за 1646 год.

         В 1681 году в списках казаков указан Ивашко Богданов Котельник и просто Ивашко Котельник.

         А вот, вероятно, и дальнейшая история одного из них.

1689 год «На поиски В. Ф. Кузнецова в «коряцкую землю» из Анадырска по приказу А. Цыпандина отправился отряд Ивана Котельника. Получив информацию, что Кузнецов якобы ушел к чукчам, Котельник двинулся к ним же. Чукчи встретили русских враждебно и «учинили бой», в ходе которого впервые применили огнестрельное оружие, захваченное у Кузнецова. Цыпандин сообщал: «ис пищалей по казакам, и по торговым, и по промышленным людям стреляли, которые взяли у Василия Кузнецова, и впредь хвалятца, что Анадырской острожек и ясачное зимовье взяти и казаков и всяческих чинов людей побить, а сказывают про их похвальбу и про воровское их убийство полонянки, которые полоняники были у тех воров, чюхоч, в полону и прибежали в Анадырский острожек и в ясачное зимовье»[Зуев, А.С. Хроника присоединения крайнего Северо-Востока Сибири к России в XVII – первой четверти XVIII вв. Интрент-версия https://zaimka.ru/zuev-aborigines-app1/ ]

Но на этом история на завершается:

««…хотели де они и стольника и воеводу Петра Петровича Зиновьева, да подьячево Михаила Ушницкого, да сотника Третьяка Смирягина, да умершего толмача Михаила Удина, да ево Ивана да Семена, да пятидесятника Степана Лаврентьева, да подьячево Федота Калмака, да десятника Василия Брусенина и иных градцких жителей убить, домы и животы все пограбить, а жен их и детей убить не хотели, а торговых и промышленных людей в гостином дворе грабить хотели ж, да ему же было Фильке с товарищи своими взять на реке у торговых людей три плота с хлебными запасы, а тому де убойству и грабежу быть было в нынешнем во 198-м (1690) году о Ильине дни и хотели бежать на Нос, где побили иноземцы пятидесятника Василия Федорова с товарищи, а атаману де было быть у них сыну боярскому Михаилу Онтипину, а ясавули де быть казаку Софонку Ильину, а вожем было де быть казаку Ивашку Ондропову Котельнику, а про ту де думу и совет ведали брат ево Фильки атаман казачей Степан Полуэхтов, да казаки Сергушка, да и Максимко Мухоплевы и хотели они, Сергушка и Максимко, их, Фильку с товарищи, порохом свинцом и иных товарами ссужать, а сами де они с ними в совете и в думе не были и за Нос бежать не хотели…».[Полевой Б.П., Новое об открытии Камчатки, часть 2, глава 7, сс. 48-49].

Причина, почему Иван Котельник, был определен «вожем» – он мог знать путь на Камчатку, так как долгое время служил в Анадырском остроге и ходил в походы в корякские земли.

В 1706 году в списках Якутского казачьего полка указан Василий Котельников (вторая пятидесятня). Вероятно, Василий Иванович.

В 1720 году в Якутске служили следующие Котельниковы:

«Во дворе Алексей Иванов сын Борисов и он послан на службу на Усть Яну и по скаски матери ево Феклы он Алексей двадцети дву лет … в том же дворе живет зять ево служилой Федор Иванов сын Котельников тритцети семи лет и он послан на службу Верховилюйское зимовье в 719 м году».

«Служивой Прокопей Васильев сын Котельников сказал дватцети лет».

Пока трудно разобраться по какой из этих линий пошла камчатско-гижигинская ветвь (а может быть, она была и общей?), но вот, что нам известно об участнике обороны Петропавловского порта:

Котельников Николай Васильевич — из унтер-офицерских детей, с 1830 г. в Гижигинской сотне, с 1852 г. переведен в Камчатскую казачью команду, с 1842 по 1846 г. находился при Гижигинском рейде лоцманом для привода и вывода судов, по приказу Ком. Петрп. порта от 1 марта 1853 № 34 за незнание порядка службы и дисциплины разжалован из пятидесятников в рядовые казаки). (Центральный государственный архив Дальнего Востока, ф. 1007, оп.2, д.128).

Если помнить, что принцип наследования должностей в казачьей среде соблюдался достаточно строго, то вполне вероятна связь Николая Васильевича с возможным еще одним представителем этого казачьего якутского рода пятидесятником Ефремом Котельниковым, который в 1746 году служил в Анадырской крепости (Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в 18 в., Л. 1935 г., стр. 171, 173-175).

Третьяковы – одна из самых, наверное, распространенных фамилий, так как первоначальное ее значение: третьяк – третий сын в семье.

Но в именном списке казаков Якутского казачьего полка за 1706 года есть только один Третьяков – Третьяков Тимофей.

 В переписной книге Якутского казачьего полка за 1720 год [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361.] их уже несколько:

«Служивой Иван Михайлов сын Третьяков сказал дватцети трех лет холост стоит на подворье у Ивана Катасонова».

«Служивой Яков Михайлов сын Третьяков сказал дватцети з годом холост»

«Прокофей Фомин сын Третьяков и он Прокофей послан Великого государя на службу на Камчатку в 719 году а по скаске жены ево ему Прокопью трицеть лет»

В списке «выбылых» казаков за 1748 год уже другая информация: Иван Михайлов сын Третьяков и Прокопия Третьякова сын Максим.

В 1771 году на судах, обслуживающих транспортную морскую линию Охотск-Большерецк ходил матрос из казаков Дмитрий Третьяков.

На Камчатке в Петропавловском порту в 1813 году служит казак Третьяков Иван Петрович (1799 г.р.). Его сын — Третьяков Яков Иванович (1824), матрос 1 статьи Камчатского флотского экипажа, участник обороны Петропавловского порта. Вполне вероятно, что в этих событиях принимал участие и его племянник – казачий сын Третьяков Василий Федорович, который также находился в Петропавловском порту.

В списке Якутского казачьего полка этот список якутских казаков Третьяковых значительно расширяется:

Третьяков Гаврила — казак, пятая сотня (Верхоленские)

Третьяков Дмитрий – казак, пятая сотня (Колымские)

Третьяков Иван – казак, вторая сотня

Третьяков Иван – писарь, пятая сотня (Колымские)

Третьяков Иван– урядник сверх комплекта, пятая сотня (Колымские)

Третьяков Петр – урядник сверх комплекта, пятая сотня (Колымские)

Третьяков Прокопий – урядник сверх комплекта, пятая сотня (Колымские)

Во время обороны Камчатки, приходящийся уже на Русско-японскую войну 1904-1905 гг. брат Федора Яковлевича Третьякова — Третьяков Илья Федорович (1878) — за проявленные им героизм и отвагу был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

Во время обороны Петропавловского порта погиб казак Иван Николаевич Селиванов (1823 г.р.).

Фамилия весьма распространенная и, конечно, весьма сложно, выделить какую-то особую якутскую ветвь среди прочих родовых ветвей.

Но есть одна подсказка – многие из Селивановых были пятидесятниками, урядниками. А этот казачий чин, как известно, в мирное время передавался чаще всего по наследству.

И вот, что мы видим.    Это братья погибшего казака Селиванова:

Селиванов Косьма Николаевич (1806–1862), Камчатская казачья команда, Петропавловский порт, 1835 г.; урядник в 1846 г., Петропавловский порт (в отставке с 1857 г.)

Селиванов Максим Николаевич, Камчатская казачья команда, Петропавловский порт, 1835 г.; 1842 г., с. Тигиль, частный командир, зауряд-хорунжий.

Иван Николаевич и Илья Николаевич – казаки.

Далее:

Селиванов Николай Ильич (1851–1919), с. Большерецк, казак, пятидесятник, в связи с 200-летием присоединения Камчатки к России вручена в 1897 году медаль «За усердие»; награжден Георгиевским крестом 4 степени (№ 171303) за охрану бобровых лежбищ на мысе Лопатка в период Русско-японской войны 1904–1905, за участие в обороне Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 г. награжден Георгиевским крестом 3-й степени (№8608).

Селиванов Иван Ильич 1-й (1857), г. Петропавловск, казак, участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг.

Селиванов Иван Ильич 2-й (1873), с. Сероглазка, кантонист, участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг., награжден Георгиевским крестом 4-й степени (№ 169565) и серебряной медалью «За усердие».

Ж. (с 1894) Третьякова Марфа Федоровна (1874), дочь казака Камчатской казачьей команды

Селиванов Александр Максимович (1842, с. Тигиль), награжден Георгиевским крестом 4-й и 3-й степени (№ 14816) за участие в обороне Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг.

Селиванов Николай Максимович (1849), с. Тигиль, 1893 г., пятидесятник, о. Беринга

Селиванов Павел Максимович (1854), участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг., награжден серебряной медалью «За усердие» и  Георгиевским крестом 4-й степени (№ 169562)

Селиванов Иван Максимович (1863), кантонист, участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг

Селиванов Василий Максимович (1874, с. Старый Большерецк –1934, г. Хабаровск), с. Большерецк, урядник, репрессирован

Селиванов Александр Александрович, о. Беринга, с. Большерецк, кантонист, участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг., награжден серебряной медалью «За усердие» и Георгиевским крестом 4-й степени.

Селиванов Николай Николаевич (1882), участник обороны Камчатки в период Русско-японской войны 1904–1905 гг., Георгиевский кавалер 4-й и 3-й степеней:  «Казак Камчатской казачьей команды Николай Николаевич Селиванов, 24 года «За мужество по отражению двух японских шхун в 1905 г. у мыса Лопатка». В 1905 г. Получил знак отличия военного ордена 4 ст. за отражение японцев у мыса Лопатка в 1904 г. Представлен к знаку отличия 3 ст.».

Селиванов Николай Васильевич (05.02. 1919) – участник Великой Отечественной воны, кавалер ордена Красной Звезды (02.08. 1943), медали «За Отвагу» (31.10. 1943), Ордена Отечественной войны 2-й степени (10.05. 1944), ордена Славы 3-й степени (18.09. 1944) медали «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией».

Но вернемся с семейному военному статусу пятидесятников, урядников, зауряд-хорунжих. Откроем список Якутского казачьего полка и увидим эту семейную преемственность:

В переписных книгах Якутского казачьего полка за 1681 и 1692 годы находим запись о том, что у казака Селиванова Панкрашки был сын Карпунка (1667 г.р.). А в 1681 году отмечен в холостом окладе казак Селиванов Матюшка Федоров. В 1706 году он продолжает служить в двенадцатой пятидесятне Якутского казачьего полка.

В 1748 году в списке «выбылых казаков указаны Агафон, Иван, Лев и

Федор Селивановы.

Но вот самое главное: список казаков Якутского казачьего полка за 1830 год:

Селиванов Аврам – урядник сверх комплекта, пятая сотня (Колымские)

Селиванов Василий – урядник сверх комплекта, пятая сотня (Верхоленские)

Селиванов Григорий – казак, пятая сотня (Колымские)

Селиванов Михайла – казак, пятая сотня (Колымские.

Примерно в эти же годы прибывает на Камчатку Николай Селиванов – патриарх казачьего рода камчатских урядников и зауряд-хорунжих Селивановых.

Но, понятное дело, пока это только предположения о действительных якутских корнях наших камчатских героев – не хватает нескольких звеньев.

Как есть и еще ряд предположений, о которых я не могу не рассказать.

В книге «Сибирские города. Материалы для их истории XVII и XVIII столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск», изданные И.Н. Николаевым и Н.А. Найденовым мы находим фамилии, которые позже уже не повторяются в списках якутских казаков, но проявляются на Камчатке.

В списках 1681 года значится Сенька Паншин – холостой казак, а также двое Манаковых – холостой казак Оска и женатый Микитка.

Но «Микитка Манаков в прошлом во 198 м [1690] году на Индигирке реке умер» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330.)]

А также «Ивашко Ефремов Манаков в нынешнем в 200 м [1692] году на Индигирке реке умер воспою».

В 1706 году упоминается все тот же Осип (10 пятидесятня) и Петр Иванов сын Манаков, также служивший в десятой пятидесятне.

В списках за 1706 год упоминается служащий в 14 пятидесятне Петр Неворотов, а в шестой пятидесятне – Семен Большаков.

В списках 1720 года [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361.] – пятидесятник Алексей Федоров сын Пшенников.

Впоследствии все эти имена мы находим в списках участников Петропавловской обороны:

Например, Паньшин Петр Николаевич (1821 г.р.) – из солдатских детей, матрос 1-й статьи, в 1850-1855 гг. служил на тендере «Камчадал», экипаж которого в период нападения англо-французской эскадры предупреждал наши суда, следующие в Петропавловский порт, об опасности.

А имена этих – нестроевых уже к тому времени — казаков Камчатской команды были в 1882 году внесены в «Список отставным нижним чинам, участвовавшим в обороне П. порта 24 августа 1855 г. при нападении англо-французской эскадры» [РГИА ДВ, Ф.1, Оп.4 Д. 512, Л.82]:

Манаков Полиевкт Ильич (1836)

Большаков Михаил Леонтьевич (1821)

Неворотов Иннокентий Дмитриевич (1838 – 30.03.1908),

Пшенников Иван Григорьевич (1836).

О Пшенниковых можно добавить следующее – родоначальником камчатской ветви был Дмитрий Федорович Пшенников (1758 г.р.), сотник Нижнекамчатской казачьей команды в 1813 году [РГИА ДВ, Ф.1009, Оп.2, Д.4, Исповедальные росписи Нижнекамчатской Успенской церкви].  То есть и в данном случае, как с Селивановыми, мы наблюдаем преемственную родовую связь через казачьи чины.

Любопытная история произошла с родом якутских казаков Куриловых, которые служили и на Камчатке во флотском экипаже и в гарнизоне Гижигинской крепости.

Курилов Петр Дмитриевич (1827) – матрос 1-й статьи, уроженец Камчатской области, из солдатских детей, в 1854 г. участвовал «в действительном сражении против англо-французской эскадры, бомбардировавшей Петропавловский порт с 18 по 28 августа 1854 г.», в 1855 г. на фрегате «Аврора» принимал участие в сражении против англо-французской эскадры, состоящей из одного брига, одного пароходо-корвета и одного фрегата».

А вот, что нам сообщают архивы.

В 1692 году в составе Якутского казачьего полка были двое Куриловых: рядовой, но с женатым окладом, Якунька Афонасьев Курилов и холостой казак Ивашко Яковлев Курилов. Отец и сын. Иван поверстан в казаки в августе 1689 года.

В именных списках за 1706 год мы находим двух братьев: Курилов Андрей Яковлев (8-ая пятидесятня) и Курилов Иван Яковлев, десятник (12-ая пятидесятня).

В 1748 году в списке «выбылых» казаков также два имени – но это уже Петр и Яков Куриловы, родные либо двоюродные братья.

Отцом Петра Дмитриевича Курилова был Курилов Дмитрий Борисович (1795 г.р.), солдат Камчатского гарнизонного батальона, боцманмат Петропавловской экипажной роты в 1845 г.

Видите, как интересно переплетаются служебные линии камчатских казаков – они были и солдатами, они были и матросами.

Отдельной темой в истории якутских казачьих родов прозвучит история, связанная с фамилией Томский (Томской). Понятно, что родоначальник этой фамилии был направлен на дальнюю казачью службу из Томска, а так как этот казак еще не имел собственного фамильного прозвища, то фамилией стал географический ориентир того мета, откуда он прибыл. Таких фамилий, связанных с географическим ориентированием, сотни в сибирской казачьей истории.

Вопрос в другом. По данным за 1706 год в рядах Якутского казачьего полка служило шестеро Томских:

Томской Василий Григорьев (14-я пятидесятня), убит на Камчатке в 1707 г.

Томской Дмитрий Иванов (13-я)

Томской Иван Корнилов (11-я)

Томской Семен (14-я)

Томской Степан Мартынов (7-я)

Томской Степан Григорьев (11-я)

Судя по отчествам – это представители, по крайней мере, разных ветвей, если не разных родов Томских.

Но это еще не все. По архивным материалам за 1692 год [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330] мы находим еще нескольких Томских в Якутске:

Холостой рядовой казак Васка Васильев Томской

Десятник казачий «Гришка Федоров Томской в нынешнем в 200 м [1692] году августа в 21 день хлебной оклад учинен ему женатой».

«Во дворе служивой Михайло Левонтьев сын Шыпунов … в том же дворе живут служивой Иван Томской и он послан Великого государя на службу в Оходцкой острог а по скаске жены ево ему Ивану тритцеть лет».

А в списке «выбылых» казаков за 1748 год – всего один: Афанасий Томский.

А вот уже камчатская история представителей этих фамилий:

Томский Алексей – верхнекамчатский казак, не примкнувший к команде Данилы Яковлева сына Анцыферова Томского, убивших приказчиков Липина, Чирикова и Атласова.

Томский Василий — убит в 1710 г. на Камчатке (река Большая). 

«Алексей Поротов в допросе сказал: в прошлом 704 году, послал его Алексея с Иваном Томским из Анандырского острогу прикащик Евфим Петров в Камчадальские остроги с присланными из Якутцка указными памятьми к прикащику Василью Колесову. И он де Алексей с товарищем шли с Анандыря до Пенжины и с Пенжины до Камчатки горою на оленях и на собакак 4 месяца, и отдал те указные памяти Василъю Колесову в целости. И идучи де они на Камчатку, не дошед до Камчатки, против Караги, от Брусеной, видели значится остров, и сказывал де ему Иван Голыгин, что он на том острову в байдарах был, и иноземцы де на том острову есть, и много ль иноземцов, того де он Иван ему Алексею не сказал. А грести де в байдарах до того острова от устья Караги реки с утра до вечера. А с Камчатки де он Алексей вышел в Анандырской с камчатскою казною с Василъем Колесовым с товарищи. А про иные де острова он Алексей не ведает» [«Памятники Сибирской истории XVIII века». Книга вторая.1885г. Петербург. сс. 493-504].

Томский Дмитрий Иванов сын  — 13-я пятидесятня Якутского казачьего полка,  участник бунта и убийства приказчиков в 1711 г., сожжен авачинскими камчадалами в юрте в 1712 г..

Томский Сергей, участник бунта и убийства приказчиков в 1711 г., сожжен авачинскими камчадалами в юрте в 1712 г.

Но известный на Камчатке род Томских начинается с Дмитрия Егоровича, казака 1761 г.р., который, будучи отставным военным, проживал в Петропавловском порту. Связать его сегодня с определенной ветвей якутских казаков Томских пока не представляется возможным – нет связывающих документов.

Но есть другое – поколенная роспись камчатского рода, которая дает нам некоторые зацепки, как и в случае с казаками Селивановыми.

Один из сыновей Дмитрия Егоровича – Дорофей служил в гренадерской роте Камчатского гарнизонного батальона, а его брат – Никифор – был в 1821 г. урядником Камчатской казачьей команды, а это значит, что их отец был, по меньшей мере, в унтер-офицерском чине.

Впоследствии трое из многочисленных братьев Томских – Егор, Александр, Иван – были либо урядниками, либо пятидесятниками.

Об одном из братьев – Александре Никифоровиче — есть подробная информация: «Из унтер-офицерских детей, с 10.01.1843 г. казак, с 01.03.1848 г. урядник, с 05.10.1854 г. пятидесятник. «С 18-го по 25 августа (1854) находился в сражении против десантных войск соединенной анг.-фр. эскадры, бомбардировавшей П[етропавловский] порт. Был легко ранен, но не отошел от пушки. В.С. Завойко, командующий обороной Петропавловского порта, писал: «Пятидесятник Томский, будучи легко ранен, при гряде пуль не отошел от пушки, и когда фитиль потух, то он, как говорят, угольем выпалил в придувку». В 1882 году внесен в «Список отставным нижним чинам, участвовавшим в обороне Петропавловска 24 августа 1854 года при нападении англо-французской эскадры» [Вахрин С.И. Камчадалы – защитники Отечества. Петропавловская оборона 1854 г., СПб, 2017, с.41]. Но, будучи представленным к знаку военного отличия ордена Святого Георгия Победоносца, эту награду не получил – вероятно, по причине производства в пятидесятники, которое было посчитано за награду (впоследствии за военные отличия производили в чин зауряд-хорунжих).

А Егор Никифорович был еще одним казачьим урядником в Петропавловском порту и принимал, также, как и брат, самое непосредственное участие в обороне Петропавловского порта.

Еще один из братьев – Иван Никифорович, также урядник, — в это самое время командовал казаками Петровского укрепления на острове Сахалин.

По данным на 1856 год в Петропавловске проходили также службу казаки, которых мы не нашли пока в списках участников обороны Петропавловского порта, но, скорее всего, они также, как и вышеперечисленные казаки, имена которых сохранились до 1882 года, и которые мы также находим в этих списках 1856 года, были в «действительном сражении».

И здесь мы снова обнаруживаем фамилии, которые прежде встречали в именных списках Якутского казачьего полка:

Урядник Киренский Аким Данилович (1812 г.р.) и его сын, пятидесятник, Михаил Акимович: казак Ивашко Киренский отметился в списках якутских казаков в 1661 г., в 1706 году в седьмой пятидесятне Якутского казачьего полка служил еще один Иван Киренский.

А в списках Якутского казачьего полка за 1830 год мы находим и самого Акима Киренского и тех урядников, от которых он унаследовал свой чин:

Киренский Аким – казак, вторая сотня

Киренский Василий – казак, первая сотня

Киренский Иван – казак, первая сотня

Киренский Кесарь– урядник сверх комплекта, первая сотня

Киренский Михайла – казак, первая сотня

Киренский Николай – урядник, первая сотня.

Баженов Николай Александрович (1826), казак – в 1689 году у якутского казака Ивашки Баженова родился сын Федька. «Ивашко Баженов в прошлом во 199 м [1691] году в Якутцком умер воспою» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330.]. В 1706 году Баженов Федор служит в девятой пятидесятне Якутского казачьего полка.

1720 год: «Во дворе Петра Иванова сына Шадрина и он Петр послан Великого государя на службу на Ильчу в 718 м году … у него шурин Федор Баженов и он послан Великого государя на службу Верховилюйское зимовье в 719 году» А вот и уточнение: «Двор служивого Федора Иванова сына Баженова» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361].

Камчатский род казаков Баженовых начинается с отставного губернского регистратора Ивана Ивановича Баженова (1757 г.р.), служившего в начале XIX века в Тигильской крепости. А если вспомнить, что Петр Иванович Шадрин был сыном боярским, то вполне понятна и столь высокая чиновничья должность Ивана Ивановича Баженова, прямого родственника Шадрина.

Казаки Русановы — Константин и Прокопий, оба 1821 года рождения.

В 1681 году отмечен в Якутске в женатом окладе казак Русанов Тараско Онцыфоров. В 1731 года на Камчатке был убит сотник Анадырской казачьей команды Александр Русанов. Впоследствии Русановы оказались в Гижигинской крепости. Вполне вероятно, что первоначально Русановы – тобольские казаки, где эта казачья фамилия встречалась достаточно часто.

Львов Степан Дмитриевич (1827), казак.

В журнале «Илин» № 2 (29) за 2002 год есть сообщение о том, что в 1677 году «В Москве на приеме у царя был также тойон Кисикей Сахалкин. После крещения ему дали имя Леонтий Львов, царь присвоил звание сына боярского ему и его сыну Ивану Львову».

Верстан в дети боярские в 7186 (1678) году на убылое место Второва Катаева — знаменитого якутского землепроходца и морехода, «хозяина Колымы».

У якутского сына боярского Леонтия Львова сын Ивашко родился в 1679 году, а в 1684 – Кондрашка. В 1706 году Кондратий Леонтьевич Львов служил в первой пятидесятне Якутского казачьего полка. В этом же году умер его отец.

«В том же, 1710 г., по царскому указу был послан в экспедицию сын боярский Иван Львов. Ему было приказано обследовать острова, лежащие от Колымского устья до Камчатской земли. Вот более подробные сведения об этом указе.

Стольник князь Василий Иванович Гагарин, ссылаясь на указ Петра I от 17 марта 1710 г., через якутского воеводу Траурнихта приказал Ивану Львову: «которы островы в море значат против Колымского устья и против Камчатской земли, и те островы проведывать с великим прилежным радением, какие на тех островах живут люди, и под чьим владением, и чем питаются, и сколь те островы велики, и много ль морем от материка расстояния». Было приказано об открытиях послать известие с нарочным прямо царю. За «прямую ведомость» об острове была обещана награда. «И тебе Ивану из Устьянского устья остров, который значится в море, на чем можно проведывать накрепко какие люди на том острове…и чертеж и за своею и служилых людей руками и иноземцев за их знамени». (Якутск, кн. 4, акт 42. Памятники сибирской истории XVIII в., кн. II, СПб., 1885, стр. 504.) Как мы увидим дальше, Иван Львов выполнил задание о составлении карты» [Ефимов А.В., Из истории великих географических открытий, Воениздат МВС Союза ССР, Москва — 1948, Глава пятая, http://geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000088/st005.shtml ].

В июне 1712 года Кондратий Львов в походе на Камчатку руководил боем под Каменным острогом [Памятники сибирской старины, т. 1]

Как сообщает А.С. Сгибнев: «В 1734 г. на боте «Гавриил» была доставлена в Камчатку пара лошадей и пара рогатого скота для приплоду и, кроме того, был послан Берингом в Анадырск казак Львов для заготовления скота для Камчатки на р. Колыме. Но к доставке скота с Колымы встретилось множество препятствий, почему и распоряжение это осталось без исполнения» [Исторический очерк главнейших событий в Камчатке»].

Степан Петрович Крашенинников в своей книге «Описание земли Камчатки» сообщает об Иване Львове, уже как о сибирском дворянине.

Камчатский род Львовых начинается со Степана Дмитриевича. И мы не знаем существует ли здесь какая-то родовая связь с сыном боярским Леонтием Львовым. Но она вполне вероятна.

Безсонов Иван (1806), казак

В 1681 году в якутских казаках числился Безсонов Якунька.

1692 год: «Холостые рядовые казаки. Якунька Иванов Безсонов»; «Рядовые казаки. Женатые. Максимко Акакиев Безсоновых»; «Рядовые казаки. Женатые.  Петрушка Максимов Безсоновых»[ РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330].

В 1706 году — Безсонов Иван Иванов (14-я пятидесятня) и  Безсоновых Петр Максимов (5-я пятидесятня).

1720 год: «Во дворе десятник казачей Родион Иванов сын Безсонов»; «Во дворе десятник Яков Иванов сын Безсонов» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361].

1830 год:

Безсонов Андрей – казак, первая сотня

Безсонов Иван – казак, первая сотня

О камчатской службе: «1723–1724 годы. Сын боярский Федор Иванович Шелковников. Назначен в качестве комиссара в 1723 г., прибыл в сентябре того же года. Обосновался в Нижнекамчатском остроге, приняв там дела у М. Нифонтьева. В Большерецкий острог на смену А. Попову отправил Ивана Федоровича Эверстова, в Верхнекамчатский на смену П. Баранова – Безсонова» [Зуев А.С., Русские остроги на крайнем Северо-Востоке Сибири во второй половине XVII – первой четверти XVIII века. Приказчики камчатских острогов в 1700–1730 годы].

Гладкой Федор (1834), казак

В 1661 году среди якутских казаков был Юска Гладкой. В 1706 году служили отец и сын: Гладков Михайла Никитин (1-ая пятидесятня) и Гладкой Никита, десятник (3-я пятидесятня).

В 1748 году среди в списке «выбылых» казаков находим имя Петра Михайловича Гладкова.

А на Камчатке в начале XIX века в Петропавловском порту служит казак Степан Петрович Гладкой (1752 г.р.). Вполне вероятная родовая связь, и по возрасту все совпадает.

Казаки Колмогоровы – Василий Кирикович (1829), Илья (1828), Пахом (1836).      

Мы не знаем были ли они родственниками. Василий Кирикович по документам проходит как казак Охотской казачьей команды. Фамилия очень распространенная. В 1706 году в именных списках якутских казаков мы обнаруживаем Колмогора Ивана Федорова сына (9-я пятидесятня) и Колмогорова Григория (5-я пятидесятня).

Камчатская история Колмогоровых начинается с Колмогорова Алексея, который в 1712 г. послан камчатским приказчиком Василием Колесовым с казаком Байкаловским в Верхнекамчатский острог для замены взбунтовавшего верхнекамчатского заказчика Константина Киргизова, но тот свою власть не сдал. Имя Алексея Колмогорова мы впоследствии находим в списке казаков Нижнекамчатского острога за 1748 год.

Казаки Краснояровы: Ануфрий (1790 г.р.) и Константин [А]Онуфриевич (1829)

В 1681 году в холостом окладе служил в Якутске казак Федька Краснояров.  В 1687 году Федор Михайлович Краснояров поверстан в дети боярские. В 1691 году сын боярский Федор Краснояров умер. [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330].

В это же время отмечен в рядовых казаках с женатым окладом Гришка Трофимов Краснояров.

В 1720 году: «Служивой Михайло Григорьев сын Краснояров сказал восьмнатцети лет холост» [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361]

В 1748 году среди разночинцев в списке «выбылых» казаков числился Афанасий Краснояров и его сын Михаил.

Куркутский Егор (1836), казак

История этого якутского казачьего рода начинается, вероятно, с 1692 года: «Холостые рядовые казаки. Ивашко Евтифеев сын Косой в нынешнем в 200 м [1692] году идучи в Охотцкой от иноземцов убит и августа в 31 день приверстан в ево Ивашково место казачей брат Ивашко Куркутцкой».

А казаком-братом был, вероятно, также холостой рядовой казак Васка Григорьев Куркутцкой [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.330].

Позже Куркуцкие служили в Анадырском остроге.

Казаки Соловьевы – Евгений (1834) и Парфирий (1820) Осиповичи.

Соловьев Конон Федоров (11-ая пятидесятня Якутского казачьего полка), убит на Камчатке в 1710 году.

Камчатская история Соловьевых начинается с Осипа (1794 г.р.), который был отставным военным и жил в середине XIX века в селении Орловском на реке Паратунке.

Евгений и Порфирий – его дети.

Казак Чеботнягин Афанасий Никитич (1815).

Мы нашли только одно упоминание – в 1706 году во второй пятидесятне Якутского казачьего полка служил Чеботнягин Петр Нефедов сын.

Камчатская родословная начинается с отца Афанасия Никитича, точнее с его братьев — Зиновия, Леонтия, Василия, Захара, — служивших в казаках Камчатской казачьей команды и матросах Камчатской экипажной роты.

И отдельную большую тему в нашем рапссказе представляют якутские (тобольские) и камчатские казаки и матросы Чудиновы.

Начнем с истории появления Чудиновых (Чюдиновых) в Якутске.

В 1681 году в Якутии служит холостой казак Илюшка Чюдинов. В 1706 году – вероятно, братья Иван Большой и Иван Меньшой Чудиновы – первый в шестнадцатой, а второй в четвертой пятидесятне. К тому времени — уже десятник — Илья служит в первой пятидесятне. А на Камчатке в этом же, 1706, году погибает Алексей Семенович Чудинов, служивший в восьмой пятидесятне.

В архивных материалах за 1720 год мы находим в Якутске братьев Алексея Чудинова: «Во дворе конной казак Илья Семенов сын Чюдинов да отставной казак Ион Семенов сын Чюдинов», а также среди братьев – сын боярский Иван Семенович Чудинов [РГАДА.Ф.214.Оп.5.Д.2361]. То есть, приходим мы к выводу, что все якутские Чудиновы – из одного родового гнезда. 

 И не просто из одного гнезда – из одного тобольского гнезда: Казак Илья Чудинов впервые отмечен в Якутске в 1688 году. У него здесь было два брата – Офонка (1673 г.р.) и Ивашко (1678). В 1696 году Чудинов Офонька служит в Тобольске в конных казаках. И это не может быть простым совпадением. Возвратимся к семейным истокам, и мы вновь коснемся тобольской истории, открыв документ за 1661 год — «Книга имянные тоболским ружником и детем боярским и съезжей избы подьячим и служилым всяких чинов людем и оброчником и юртовским служилым татаром что кому оклад великих государей хлебного жалованья и соли ко 169 (1661) году» (РГАДА, Ф. 214, Оп. 1, Д. 409), в котором написано, что тобольский казак «Чюдинко Семенов послан в Ылимской острог на вечное житье».

Первым в истории Северо-Востока оставил о себе память Алексей Семенович Чудинов, погибший впоследствии на Камчатке. Вот, что сообщает нам историк А.С. Зуев: «В ответ на обращение в 1701 г. ясачных юкагиров Ходынского роду «Некраско с родниками» о защите их от чукотских набегов анадырский приказчик сын боярский Григорий Чернышевский отправил в апреле 1702 г. из Анадырска в поход на чукчей Алексея Чудинова во главе отряда из 24 служилых, анадырских жителей и промышленных, 110 ясачных юкагиров и коряков. Поход продолжался 8 недель с апреля по июнь 1702 г. Дойдя до Анадырского «моря» (Анадырского залива?), отряд разорил 13 юрт пеших чукчей, которые отказались дать ясак, «и на том приступе в тех юртах мужеска полу человек с 10 убили и жен их и детей в полон взяли, и многие полоненные у них сами давились и друг друга кололи до смерти». Спасшиеся из этих юрт чукчи известили остальные стойбища. Вскоре отряд имел бой с 300 чукчами, разбил их, побив человек с 200. На другой день (со слов казаков – участников похода Тимофея Даурцова, Федора Портного, Петра Мунгала) отряд был окружен 3 тыс. оленных и пеших чукчей. Произошла жаркая битва, длившаяся целый день. Отряд, хотя и дрался отчаянно и убил много чукчей, но понеся большие потери (по одним данным – 70 раненых, по другим – всего 10 раненых русских и юкагиров), вынужден был сесть в осаду. Просидев пять дней и видя, что чаша весов склоняется не в их пользу, русские вместе со своими союзниками бежали в Анадырск. Вполне возможно, что казаки в своей сказке о походе сильно преувеличили численность чукотских воинов. Но вряд ли стоит сомневаться, что их было много. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что у чукчей была хорошо налажена связь между стойбищами, и они были в состоянии оперативно выставить достаточно большое количество воинов» [Зуев А.С., Хроника присоединения крайнего Северо-Востока Сибири к России в XVII – первой четверти XVIII вв.]

В сибирских казачьих войсках, как это мы уже подчеркивали не один раз, существовала наследственная преемственность в продвижении по служебной лестнице, и мы обращаем внимание на тот факт, что Гаврило Чудинов (отчество которого мы пока не выяснили) камчатскими приказчиками Тарабукиным и Петровым дважды (в 1728-1730 гг.) назначался заказчиком (управляющим делами) Нижнекамчатского острога, и авторитет его был настолько высок, что в 1731 году во время Харчинского бунта именно он был избран казаками «полевым приказчиком» (атаманом) для подавления бунта. В 1735 году по приговору Розыскной канцелярии в числе многих виновных в причинах этого бунта был «вместо смерти бит кнутом».

По нашей версии именно Гаврило Чудинов и является родоначальником камчатского казачьего и крестьянского рода Чудиновых. Но мы остановимся в настоящем очерке только на одной – героической – линии Чудиновых, потому что именно на военной (в том числе и морской) службе они прославили свою родовую фамилию и вошли в мировую историю. И открыл эту новую историческую страницу семейной летописи все тот же Гаврило Чудинов, который в 1747 году был мореходом на судне «Иоанн» (по другим данным – «Симеон и Иоанн»). Вот, что сообщает по этому поводу Василий Берх: «1747. В сем же году отправилось еще одно судно, именовавшееся шитиком Иоанном. Оно принадлежало московскому купцу Ивану Рыбинскому и ярославскому (у Л.С. Берга – яренскому) Степану Тырину. Путешественники сии, пробыв 2 года на ближних Алеутских островах, возвратились в 1749 году с 1 000 морских бобров и 2 000 песцов. Груз сей, как видно по запискам, продан за 52 590 рублей». И это не было случайностью. И мы находим тому документальное подтверждение: «…Во время де зимования на том острову (Беринга – С.В.) посылал он команды своей людей служилых Гаврила Чюдинова, Дмитрея Наквасина, нарымского посацкого Данила Соснина, посацкого же Венедикта Обухова, казачья сына Петра Верхотурова, Невъянских заводов жителя Михаила Никитина для достоверного свидетельства земли» (1746 г., из справки Большерецкой канцелярии о плавания сержанта Басова на шитике «Петр» на Командорские острова в 1743 – 1746 гг., (АВПР, фонд РАК, д. 8). И эта выписка из архивного документа свидетельствует о том, что Гаврило Чудинов был в составе первого промыслового экипажа, который 1 (12 по новому стилю) августа 1743 года открыл для России путь для промыслового освоения земли, которая впоследствии вошла в мировую историю под именем Русской Америки. У Гаврилы Чудинова было два сына – Иван и Петр. В 1747 году архимандрит Камчатский Иоасаф Хотунцевский направил Ивана в Тигиль учителем в открывшуюся здесь при церкви школу. Так появилась тигильская линия Чудиновых. В 1813 году после расформирования Камчатского гарнизонного батальона часть Чудиновых (братья Николай и Виссарион Петровичи) перешли в разряд военных поселенцев и переселились в село Ключи. Так возникла ключевская линия крестьян Чудиновых. В 1854 -1855 годах родственники встретились в Петропавловском порту. Участие в обороне Петропавловского порта принимал матрос 47-го Камчатского флотского экипажа Алексей Николаевич Чудинов и урядник Камчатской казачьей команды Стефан Григорьевич Чудинов. Ключевские крестьяне Иван Виссарионович и Николай Алексеевич Чудиновы принимали участие в эвакуации Петропавловского порта и были награждены бронзовыми медалями в память о Крымской войне 1853-1856 гг. на Андреевской ленте. Сын Петра Гавриловича – Иван Петрович – был казачьим сотником, то есть обер-офицером. В этом же чине был и внук Петра Гавриловича Михаил Николаевич, дети которого – Гурий и Андрей – закончили Охотское штурманское училище. Старшим был Гурий Михайлович (1817 – 10.01. 1854), прапорщик Корпуса штурманов 46-го (переименован в 47-й в июне 1854 года) флотского экипажа, впоследствии подпоручик, участник Амурской экспедиции Г.И. Невельского, участвовал в описи и промере южной части Охотского моря, умер от цинги и голода во время зимовки 1853-1854 гг. на транспорте «Иртыш» в Императорской гавани, его именем назван мыс в заливе Советская Гавань.

Его родной брат — Чудинов Андрей Михайлович (1824 – апрель 1859) — в 1840 произведен в кондукторы, впоследствии штабс-капитан Корпуса флотских штурманов, участвовал в открытии залива Владимира и описи залива Ольга, его именем названа бухта на о. Сахалин и мыс в заливе Ольга.

В октябре 1855 года Гурий Михайлович Чудинов участвовал в отражении последней попытки англо-французского десанта на побережье залива Де-Кастри прикрыть свой тихоокеанский военный позор и «За отличную храбрость при недопущении Английской эскадры сделать высадку десанта на берег в бухте де-Кастри» награжден орденом Святого Станислава третьей степени с мечами.

И это был самый последний дальневосточный эпизод широкомасштабной Крымской войны 1853-1855 гг., в котором Россия, благодаря, в том числе, и тем, кого мы назвали в этом очерке, одержала сокрушительную победу над англо-французами.